Людмила Астахова - После зимы [СИ]

— Давайте сначала прогуляемся, — предложил Маэда. — Я хочу осмотреться.

— Прямо сразу? Не хотите сначала глянуть свою комнату? Разложить вещи? — удивился визави.

— Моих пожитков — один чемодан, успеется.

— Ха! Прекрасно! — воскликнул капитан Яно, мгновенно разгадав намек и едва удержавшись от дружеского шлепка по плечу. — Вы-таки настроены решительно.

Маэда не стал говорить, что предпочел бы провести здесь, в императорском дворце, самое меньшее десять лет, изучая здешние культурные сокровища, вместо того, чтобы тратить пару месяцев на уламывание одной женщины. Делиться мыслями с капитаном Яно пока еще было слишком рано.

Они вышли через парадное крыльцо с традиционным девизом-пожеланием над дверью, написанным архаичными знаками. Перевода на современный язык не предусматривалось.

— Наконец-то я могу узнать, что здесь написано, — рассмеялся Яно.

— Ну… «Не право, но долг». Примерно так, если по смыслу.

— Как я и думал — очередная местная заумь.

Ситторийцы прекрасно понимали арайнский, с наоборот было гораздо сложнее: классический ситторан приходилось учить долго и упорно. Оба языка происходили от одного общего корня. Но там, где суровые и прагматичные предки Маэды отсекли всё лишнее, ситтори всё то же самое до предела усложнили. Поразительно, два родственных народа всегда разделяло лишь мелкое и узкое море, а коренные различия образовались во всех аспектах жизни начиная языком и заканчивая внешним обликом.

Сукно шинели продувалось сырым речным ветром насквозь, и оба офицера сейчас бы не отказались от местных меховых шапок с брамицей. Яно даже попытался натянуть пониже фуражку, чтобы хоть как-то спасти уши.

— Не знаю какое тут лето, но зима просто мерзкая. И она только-только началась. Бррр!

— Лето, как правило, жаркое, — парировал Маэда. — Но нам с вами шорты и майки точно не грозят.

В Уставе черным по белому написано: «Солдат должен стойко переносить все тяготы армейской службы», в понятие «тягот» входила и униформа, в которой зимой было очень холодно, а летом — очень жарко.

— Кто знает, может быть к лету всё уже закончится. У вас есть семья, капитан Маэда?

— Отец. В провинциальной школе литературу преподает. А у вас?

— Родители, трое братьев с невестками, сестра, племянники, невеста, — бодро перечислил Яно, азартно потирая ладони, словно уже вышел приказ о демобилизации. — Семейное дело, всё такое. Я — первый, кто делает карьеру в армии.

— Здорово. Родители, наверное, очень гордятся.

— Есть такое. Ха!

Смеялся капитан из Особого отдела слишком уж жизнерадостно, чтобы Маэда поверил в его искренность. Хотя чего скрывать, тот уже успел вызвать симпатию к себе, такому открытому и дружелюбному парню. Кай тоже не был букой, но ему и не требовалось никого специально обаять. До войны он служил аналитиком в ситторийском отделе Штаба и с её началом должностные обязанности почти не изменились, а следовательно и привычки остались прежние. Начальство иногда даже сетовало, что для своего возраста Маэда слишком серьезен.

Парк императрицы должен был производить впечатление заброшенного старинного сада, где сортовые розы соседствовали бы с дикими цветами, живая изгородь давно не стриглась, плодовые деревья успели одичать, а в чаше каменной вазы вырос целый куст шиповника. Разумеется, вся эта безыскусная простота и покинутость требовали, на самом деле, неустанных забот целого штата садовников. Которые, судя по состоянию парка, «уволились» еще в самом начале бесславной для Империи войны.

— Выделите несколько солдат, чтобы обрезали розовые кусты и прикрыли их ветошью, иначе они вымерзнут за зиму. Наверняка, это уникальные в своем роде сорта.

— Хотите произвести на неё впечатление? — понимающе ухмыльнулся Яно, дернув подбородком куда-то в сторону и вверх. — Полагаете, оценит?

— Этот парк — произведение искусства, а мы все же не варвары.

Он не решился выспрашивать кормит ли кто-нибудь рыб в Лиловом пруду и что стало с породистыми лошадьми и дворцовыми собаками — пушистыми оранжево-рыжими шарами на тоненьких лапках. Столичный гарнизон сдался без боя, Хито избежал артиллерийского обстрела и бомбардировок с воздуха, а горожане — массовых грабежей и репрессий, но о животных точно никто не подумал.

«Вот почему мне всегда больше всех нужно, а? — досадливо поморщился Кай. — Они сами виноваты», имея ввиду Ситтори, который до сих пор мнил себя великой империей, а на деле давно ужался до пределов полуострова и небольшого анклава на континенте.