Сергей Волков - Трус не играет в хоккей… [рассказ] [СИ litres]

Валентина, облачившись в костюм биозащиты, вышла из камеры дезинфектора как раз в тот момент, когда хумас Вася заканчивал своё повествование:

– В режиме гибернации все системы человеческого организма работают с замедлением в несколько раз. Это позволяет затормозить развитие вируса, однако он всё равно продолжает свою разрушительную работу и по полученным от исина медотсека данным, через двадцать один час весь персонал станции погибнет, не выходя из гибернации.

– Ты почему мне сразу об этом не сказал? – бросила Валентина на ходу, отправляясь к клинии.

– В меня не ввели новые данные, – виновато ответил Вася. – Я действовал согласно крайней прошивке – готовил каток и следил за состоянием магнитосферы.

Валентина только вздохнула, услышав это дурацкое «крайней» – тоже мне, космолётчик нашёлся! – и легла в мягкие объятия клинии.

– Исин, – скомандовала она, – забор крови, левая рука, вена, сто миллилитров…

Почему-то в этот момент Валентина вдруг представила блок № 7, где был залит каток. Над гладкой, чуть матовой поверхностью льда висело едва заметное облачко морозного пара, хумас Вася, вновь ставший Петровичем, выведя на торсовый экран черно-белые полосы, сымитировал звук судейского свистка, и на лёд выкатились улыбающиеся Фаргус, братья Олег и Игорь, Гонестий занял место в одних воротах, в другие встал начальник станции Панкратов…

Началась трансляция и миллионы зрителей по всему Солсису припали к экранам.

– Первый космический хоккейный матч объявляется открытым! – неумело сформулировал Август Хоел, Вася Петрович бросил шайбу на лёд. Клюшки с характерным стуком скрестились и заиграла песня.

Это была очень старая песня, Валентина слышал её всего несколько раз, и помнила только мелодию и припев:

Суровый бой ведёт ледовая дружина.

Мы верим мужеству отчаянных парней.

В хоккей играют настоящие мужчины!

Трус не играет в хоккей!

Трус не играет в хоккей!

– Трус не играет в хоккей, – прошептала Валентина и поняла, насколько она ослабла – вместо шёпота у неё получился лишь слабый шелест.

С момента первой попытки создать «вирус для вируса» прошло чуть больше девяти часов. Валентина использовала в качестве исходного штамма вирус, сохранившийся в биомодуле «Объекта 19-11». По счастливой случайности аппаратура медотсека станции «Тритон-5» была не самых последних образцов, и Валентина имела опыт работы с этими моделями биосинтезатора, электронного микроскопа и прочих мудрёных приборов. Раз за разом она запускала процессы ускоренной мутации вируса, и раз за разом терпела неудачу. Неудача – это было нормально, Валентина не сомневалась, что добьётся результата, но у неё было два очень важных ограничивающих момента: время и кровь. И того, и другого было катастрофически мало. В очередной раз получая на экране данные о новом, но опять не том, штамме вируса, она не знала, что закончится раньше и молила всех чёртовых демонов Оорта отвернуться от Тритона и дать ей возможность спасти этих весёлых ребят, умирающих в гибернационных капсулах.

Наверное, Валентине – и всем тем, кто лежал в «Отсеке А» – повезло. А может быть, помогла генетическая память, которой не существует. Но, так или иначе, на сорок седьмой минуте десятого часа с начала опытов Валентина получила нужный результат. От слабости она не могла даже поднять руку, чтобы поправить сбившуюся набок маску. Очень хотелось соскользнуть в спасительное забытье, но Валентина помнила, что сделано только полдела.

Собрав остатки сил, она сказала, стараясь говорить как можно четче:

– Внимание! Исин, подготовить семь инъекторов с порциями препарата. Хумас… Вася, провести вскрытие «Отсека А» и вакцинировать весь персонал. Немедленно! Это приказ, код «Голем-один»!

– Выполняю! – хумас на этот раз отозвался не своим комедийно-квакающим голосом, а базовой вербальной оболочкой, лишённой эмоций.

«Значит, код „Голем-один“ сработал, он всё сделает», – с облегчением подумала Валентина и закрыла глаза. В голове вертелось по кругу: «Трус не играет в хоккей! Трус не играет в хоккей!»

«А ведь я струсила, – вдруг поняла Валентина. – Когда бросила институт, ушла из медицины. Я испугалась, что всю жизнь прохожу в белом халате, всю жизнь проторчу над окулярами микроскопа… Мне хотелось романтики… Господи, какая дурь лезет в голову. Ну, что там этот Вася Петрович, долго он будет возиться?»

Ответа на этот вопрос Валентина так и не получила – потеряла сознание…