Андрей Мартьянов - Золотая баба [рассказ] [СИ litres]

– Вы начали с «плохого места», – невинным тоном напомнил я. – Предположим, «Мёртвая вода» это всего лишь синоним болота или непроточного водоёма.

– Нет там болот, – отрезал смотритель музея. – Ближе к Каме найдутся, на севере края тоже, а северо-восточнее Кудымкара нет. Зато в двадцатом и двадцать первом годах соответствующими службами был собран прямо-таки шокирующий этнографический материал про урочище Кувва. Раньше на бабушкины сказки никто не обращал внимания – кроме внуков этих бабушек, разумеется. Привлекли очень серьёзные ведомства, от федеральной безопасности до минобороны и некоторых закрытых НИИ. По глазам вижу, что вы относитесь к моим словам скептически, так?

– Разумеется, – немедленно согласился я. – Я плохо представляю себе федералов, собирающих по захолустным деревням сказки по Бабу-Ягу.

– А пришлось, – Владимир Леонидович был убийственно серьёзен. Обычно с таким выражением лица и проводят самые коварные розыгрыши. – Поскольку случившееся в апреле-мае 2020 года с группой из четверых великовозрастных оболтусов разом перевернуло наш мир. Ребята всего лишь испугались далеко не самого смертельного вируса и отправились к Мёртвой воде – выживать в условиях придуманного ими апокалипсиса…

Через день после приведённого выше разговора я взял в аренду внедорожник и, пользуясь всё ещё действующим пропуском, заехал рано утром в «почтовый ящик» за доктором Немкиным, который вызвался поработать экскурсоводом. Очень уж хотелось взглянуть собственными глазами на место давних событий, пускай Владимир Леонидович и предупредил, что непосредственно Кувва мы вряд ли посетим – ведущую в ту сторону старую просеку много лет никто не расчищает. Тем не менее, оценить окрестности и составить общее впечатление вполне можно.

Асфальт сменился запущенными просёлками. Дважды видели брошенные деревни, как и любое оставленное людьми жилье выглядевшие крайне негостеприимно – чёрные брёвна и слепые зеницы оконных проёмов. Поначалу весенний лес не производил гнетущего впечатления, но чем дальше мы углублялись в тайгу по выстланной сухой прошлогодней травой колее, тем острее становилось ощущение…

Ощущение чего? Я бы назвал это чувством неопределённой опасности, некоей мутной безосновательной тревоги. Сам себя накручиваю, что ли?

– Ничуть не накручиваете, – бесстрастно ответил Немкин на мою осторожную жалобу. – Здесь это обычное явление, пускай необъяснимое и неизученное. Не обращайте внимания. Давайте-ка заедем вот на тот гребень и остановимся: забираться дальше нет смысла.

Притормозили на возвышенности. День был солнечный, видимость прекрасная, на много километров. Доктор вышел из машины, жестом позвал меня. Извлек из кармана планшет, включил экран.

– Вид ровно с этой же точки год назад, – сказал Владимир Леонидович. – Сравнивайте. Листайте дальше… Следующая фотография – два года назад. Потом три. И так далее. Ничего необычного не замечаете?

– Господи Иисусе, – только и выдавил я, пытаясь привязать снимки к расстилавшемуся за гребнем пейзажу. – Это какая-то шутка?

Я четко наблюдал несколько основных ориентиров. Покрытый густым ельником холм, бурый скальный выход, естественные поляны, невысокий кряж чуть левее. Однако, на фотографиях все эти природные объекты находились чуть в разных местах. Ближе или дальше, в разном порядке, на разных высотах. Просека то уходила прямо на восток, то изгибалась к югу. Отдельные кадры были очень похожи, с минимальной разницей в изображении, другие показывали несомненные отличия в ландшафте, пускай и с узнаваемыми деталями.

– Какие уж тут шутки, – отозвался Владимир Леонидович. – Там, внизу, всё меняется. Незаметно, но постоянно. Валун лежит у самого края просеки, а проезжаешь через полгода – он уже метрах в трёх от колеи, под елями. Правда, раньше вместо елей были кедры, которые незнамо куда подевались. Сухая берёза следующей весной вдруг покрывается листьями, а ещё через пару лет от неё остаётся лишь сгнившее бревно, которое в свою очередь опять становится той же самой берёзой спустя три месяца. Не пишите об этом – никто не поверит и на вас посмотрят как на сумасшедшего. Конец карьере.

– Послушайте, – сказать, что я был озадачен, значит не сказать ничего. – Но это же… Такое должно проходить по ведомству важнейших государственных тайн!

– С какой стати? – искренне удивился доктор. – Предположительно, аномалия здесь была всегда. При царях, при Чингиз-хане, при мамонтах и при динозаврах. Если угодно – явление природы. Необъяснимый, но существующий феномен наподобие шаровой молнии, объяснить появление которой мы доселе не в состоянии. Местные жители, как я говорил, сюда практически не ходят, знают, что лучше не соваться. Если вдруг забредают редкие охотники из города, то с ними ничего плохого не случается, поскольку надолго они в Кувва не задерживаются. Ощутимые странности начинаются примерно через неделю после нахождения у Мёртвой воды. Ровно как у той самой разудалой четвёрки, примчавшейся сюда весной двадцатого года спасаться от ужасного вируса… Эти олухи не сообразили, что следовало бы прислушаться к деревенским байкам о «плохом месте», а не устраивать здесь укрытие на случай конца света.