Станислав Литвинов - Дорожка [рассказ] [СИ litres]

Я раззнакомился с семьей отца Александра – скучно же. Как я и говорил, супруга батюшки Елена Аркадьевна полностью соответствовала стереотипу: женщина чуть полноватая, гостеприимства и доброты исключительной, за пирожки с капустой ей надо прижизненный памятник ставить. Вовка-фельдшер, младший сын, двадцати одного года, белобрысый с вихрами, будто у положительных киногероев сталинских фильмов, оказался общителен, пускай и было видно, что родительским домом слегка тяготится – все-таки надо соответствовать, чадо приходского священника.

Последние дни Вовка в основном на работе – берет дополнительные смены. Мол, время необычное, надо набираться опыта.

Самый обычный двор. Самые обычные дома. Самые обычные соседи. В конце концов приходской священник это такая же профессия как слесарь или библиотекарь. По моему скромному мнению.

Начало темнеть, ближе к девяти. Мы сидели на крыльце и молча любовались. Поднялся месяц, правее от него сияла Венера – огромная, яркая, будто сверхновая звезда.

Хлопнула калитка: Вовка явился, у него смена была с девяти утра до девяти вечера.

– Что? – настороженно спросил отец Александр без всякого приветствия.

– Сегодня туда-сюда тихо, – сказал подошедший к нам Вовка. Сбросил на крыльцо «городской» рюкзачок с вещами. Взъерошил пятерней соломенные кудри на лбу. – Вполне справляемся, ничего страшного. В Маловишерском и Чудовском районах зараза расползается, в городе пока тихо…

– Это хорошо, что тихо.

Последние недели Вовка, пусть и скупо, но рассказывал о происходящем. Так сказать, взгляд изнутри. Карантин одобрял – сперва все боялись взрывного роста заболеваемости и коллапса «по итальянскому типу», но по счастью успели вовремя: народ сидит по домам, пути распространения заразы радикально сокращены, стационары полностью готовы. Кто уехал за город, в деревню, без помощи в случае чего тоже не останутся: пускай нагрузки на системы связи выросли в разы, интернет с телефонией исправно работают даже в крошечных деревнях на пять дворов.

– Бать, я поем и спать пойду? Завтра опять рано подниматься.

– Ступай, ступай, – кивнул отец Александр. Повернулся ко мне и спросил внезапно. – Женя, а ты никогда от деда не слышал слово «дорожка»? Относящееся к какому-то определенному месту? Мол, вот там находится эта самая «дорожка»?

– Нет, – я пожал плечами. – Вообще никаких ассоциаций. Но при чем тут какая-то «дорожка»? Что вы имеете в виду?

– Ничего такого, – сказал отец Александр. Мне показалось что батюшка неискренен: такие люди как он врать не умеют. Встал, отряхнул брюки, – дома он носил мирское, а не подрясник, – еще раз недовольно посмотрел на ведро с окурком беломорины, и попрощался: – Спокойной ночи, Женя. Но если вдруг Иван Ильич однажды упомянет «дорожку» – скажи, пожалуйста, мне, хорошо?

Исходно я не придал никакого значения этому разговору, но о «дорожке» я неожиданно услышал от деда 9 мая 2020 года.

Мы смотрели интернет-трансляцию воздушного парада над Москвой – ну раз существует опасность заболеть всем, включая военных, значит лучше переждать и устроить парад самолетов. Пускай. Иван Ильич это понимал без малейших возражений, благо срочную и сверхсрочную служил еще при Сталине и, усмехаясь, говаривал, будто в фильме «Иван Бровкин» сняли его самого, только артист другой.

– Глядишь, 24 июня отпразднуем, – проворчал дед, наблюдая как над Кремлем проносятся Ту-160. – Никогда, ни разу не было, чтоб парад 1945 года повторили! Именно в тот самый день.

– Хорошая мысль, – согласился я. – Дедуль, а ты не жалеешь, что в войне не участвовал? Тебе же восемнадцать случилось в сорок шестом году.

– Упаси тебя Господь от войны, – сплюнул дед. – Нашел о чем жалеть. Видывал я такое на дорожке, не раз – никому не пожелаешь…

И тут Иван Ильич вдруг осекся, будто сболтнул лишнего. Уставился в экран ноутбука с прямой передачей в ютубе.

Я, озадачившись, по окончанию воздушного парада оставил деда в покое и вышел на двор – удобства у нас деревенские. Дальше за домом матушка Елена вешала на растянутые шнурки постиранное белье. Весна зеленела вовсю – кот Трофим валялся на травке подставив брюхо солнцу, распускались почки на яблонях. Густо жужжал шмель.

– Привет, – очень тихо сказал как из-под земли появившийся Вовка, едва я вышел и потопал к рукомойнику, прибитому к стене дедова дома. – Есть разговор. Отойдем, не хочу чтобы мать нас видела…

У Вовки выдалось двое суток отдыха. В Новгороде обстановка с вирусной пакостью более или менее спокойная, все-таки не Москва и не Питер, потому на «скорой» никакой особой чрезвычайщины. Да что за секреты?