Денис Гербер - Терма ума

Снова смех в зале.

— Что касается трансплантации органов… По моему скромному мнению, такой технологии бессмертия не существует. Это фикция. По существу, трансплантация происходит беспрерывно у каждого человека, только на клеточном уровне. Клетки отмирают, заменяются новыми. За два месяца обновляется кожа, а за семь лет — весь организм. Сбои происходят на другом уровне — функциональном — и в обмене веществ. Замена органов не решает эти проблемы, а лишь оттягивает старость, помогает с нею бороться. Это — медицина.

В зале нашлось много несогласных. Воспользовавшись возникшим оживлением, Рикер разглядывал лица, но нужного не находил. Неужели его нет? Не может такого быть!

Вдруг кто-то произнес:

— Вы не сказали про так называемое алмазное бессмертие. Почему?

Рикер повернулся на голос, но определить владельца не успел.

— Простите, я не анализирую фольклор, — ответил Пятигорский. — Если вопросов больше нет, то мой доклад закончен.

Модератор Дени сказала в микрофон:

— В нашей программе изменения. Один докладчик отсутствует. Я прошу подняться Фрэнсиса Локка. — Она оглядела зал. — Вы готовы, мистер Локк? Вам слово!

Рикер встал с кресла и, зажав планшет под мышкой, пошел на сцену. Спускавшийся в зал Пятигорский похлопал его по плечу, как давнишнего коллегу. Рикер встал за кафедру и оглядел собравшихся.

Зал был почти полон. Приглушенный свет размывал лица, все они казались одинаковыми, лишь усы и бороды выделялись из общей массы. Но разве усы с бородою — примета?

— «Дурная бесконечность» — должно быть, вы слышали этот термин, — начал Рикер, подглядывая в записи Локка. — Когда Гегель ввел это понятие, о бессмертии только мечтали. Тем не менее именно Гегель определил нравственные проблемы, с которыми человечеству пришлось столкнуться спустя несколько веков. Что имел в виду философ? То, что бесконечность нивелирует конечные величины. Разве есть разница между двойкой и миллионом, если впереди миллиарды миллиардов, а за ними триллионы триллионов? Гегель полагал, что бесконечность вынуждена делиться на отдельные конечные циклы, чтобы обрести смысл.

Рикер поглядывал в зал. Понимания на лицах было не много: на конгресс собрались бизнесмены, а не философы. Рикеру даже стало жаль покойного Фрэнсиса Локка, обидно за него.

— Даже алхимики, создавая свои эликсиры, отыскивали дверь в бесконечность разума, а не тела… — Рикер замолк на полуслове. Речь прервал тревожный гудок детектора.

Он повернулся к дверям и обомлел, увидев Хила, стоящего посреди прохода в окружении красных мигающих ламп. Детектор продолжал гудеть. Хил такого явно не ожидал. Он смотрел в зал с сидящими ангелами, а те уже все поняли. Хил попытался отыскать взглядом Рикера и совсем растерялся, заметив напарника на сцене за кафедрой.

Рикер не видел, как охранники выхватили оружие. Просто раздались выстрелы — пять или шесть подряд, — и Хила отбросило к стене. Падая, он достал пистолет и дважды выстрелил.

— У него граната! — завопили у входа.

Ангелы вскочили с мест, хотя должны были лечь на пол. Отталкивая друг друга, крича и перепрыгивая через синие кресла, они побежали к пожарному выходу. Двое сцепились в проходе, отнимая друг у друга коричневый портфель. Их сшибли, портфель улетел на ступеньки. Один из боровшихся пополз за добычей, а второй плюнул на все и устремился к выходу вместе со всеми.

Граната взорвалась через несколько секунд после того, как Хил испустил дух. Свет, грохот, струи газа, осколки — все разом пронзило конференц-зал. Несколько кресел у входа вырвало с корнем, у соседних снесло спинки. С десяток ангелов разлетелись, точно бумажные фигурки от сильного порыва ветра. Во время полета они распались на куски и приземлились кто где — на полу, на стенах, на бархате кресел.

Рикера отбросило к столу модератора. Одуревший, потерявший слух, он заполз обратно на кафедру, отдышался немного и сунул руку за полку. Пистолета на месте не оказалось. Липкие следы от скотча были, а оружия — не было.

Опять началась стрельба. Видимо, ангелы палили друг в друга. И где только взяли оружие? Рикер сел на пол, прислонившись спиной к внутренней стенке кафедры. Затылок неудобно упирался в злополучную полку для бумаг. В ушах все еще звенело — то громко, то тихо, будто бы кто-то вертел настройки.

Включилась пожарная сигнализация, и с потолка хлынул дождь. Рикер вытянул нижнюю губу, ловя брызги и стекающие по лицу струйки.