Сергей Волков - Время не ждет

Между деревьями и искусственными холмами вились тропинки, в воздухе трепетали разноцветные флажки, играла музыка, повсюду прогуливались, сидели на траве, ели, отдыхали, смеялись, танцевали сотни людей. Мите очень захотелось плюнуть на все, развалиться на травке, подставив лицо вечернему солнцу, и просто полежать, прикрыв глаза и ловя сквозь ресницы солнечные лучи.

Но если он не доберется до дома раньше родителей и не положит планшет на место, ему будет, как говорили в одной старинной радиопостановке, «больно об этом вспоминать». Отец очень дорожил планшетом, но дело было даже не в старинности фамильного гаджета, а в том, что Митя взял его без спроса.

Как вор.

Поэтому, с трудом сглотнув тягучую слюну — хотелось есть и пить одновременно, — Митя упрямо двинулся через стрит-парк туда, где, по его расчетам, проходила линия метро.

И он нашел ее! Прозрачная труба поднималась над домами, какое-то время шла над улицей, затем спускалась вниз, к самой земле, и посреди сквера с тополями и скамейками уходила вниз, прямо под огромный жилой комплекс.

Митя остановился. Это было фиаско.

Низкий, тягучий гул родился в недрах туннеля. Он нарастал, становясь выше по тону, пока не перешел в пронзительный свист. Митя, прижавшись лбом к выпуклому металлопластику, с тоской посмотрел на промелькнувшие вагоны скоростного метро. Тотчас же над его головой зажужжали аэрогенераторы, вырабатывающие электричество для нужд столичного метрополитена. Еще во втором классе Мите и другим ученикам рассказывали, что благодаря аэрогенераторам метрополитен возвращает до тридцати процентов энергии. Устроена эта система просто, как все гениальное: поезд скоростного метро несется по туннелю на электромагнитной подвеске и, словно поршень, толкает перед собой воздушную подушку. Воздух с огромной скоростью уходит через многочисленные воздуховоды, в которых установлены крыльчатки аэрогенераторов нового поколения с высоким КПД.

Вечерело. Небо сделалось высоким, прозрачным и словно бы стеклянным. Митя зябко поежился от налетевшего ветра и посмотрел в конец улицы. Там, над неровными силуэтами дальних небоскребов, засверкала дорожка из движущихся огоньков. Это была первая в мире трасса для гравимобилей. Для их передвижения мэрия в прошлом году выделила специальный коридор с четырьмя зонами посадки, проходящий в стороне от жилой застройки и крупных торговых центров. Про это много говорили в новостях. Гравимобили были новым видом транспорта и мечтой каждого горожанина.

Митя представил, как возле их дома паркуется, покачиваясь на невидимой гравиподушке, элегантный «УАЗ» марки «Чеглок», темно-бордовый, похожий на каплю вишневого варенья, и вздохнул. Конечно, на гравимобиле он бы добрался до дома за пятнадцать минут, а то и быстрее…

Огромный пузырь рекламного дирижабля вылетел из-за крыш слева и, озаряя все вокруг фиолетовыми прожекторами, громыхнул из динамиков, рекомендуя приобретать только детское питание компании «Няняша»:

— Наша «Няняша» — лучшая каша!

Митя не запомнил, когда он свернул в тот злополучный туннель. Просто внезапно стало ясно: он где-то под городом. В каких-то технологических подземельях, галереях и проездах, где совсем нет людей.

Надо было выбираться наверх, но после получасовых блужданий между бетонными колоннами, мимо запертых дверей, мимо ворот и арок, уводящих в неизведанные глубины мегаполиса, Митя понял: он заблудился.

Как Мальчик-с-пальчик в лесу.

И еще Митя поймал себя на том, что жажда стала просто нестерпимой. Во рту пересохло, губы стали словно бы чужими, и когда Митя их облизывал, он чувствовал жжение. Сердце гулко стучало в висках, ноги налились тяжестью, и каждый шаг давался с большим трудом. В голове всплыло словечко из спортзала: «обезвоживание», и дура-память тут же раскопала и выложила в свободный доступ все, что Митя об этом знал или когда-то слышал: «обезвоживание — патологическое состояние организма, вызванное уменьшением количества воды в нем ниже физиологической нормы, сопровождающееся нарушениями метаболизма».

Что там делает с человеком это самое нарушение метаболизма, Митя помнил смутно, зато у него отчетливо запечатлелись симптомы обезвоживания: «сильная жажда (есть!), темно-желтый цвет мочи (надо проверить), переутомление (присутствует), слабость (вроде тоже есть)».

Особенно «радовало», что при тяжелой форме обезвоживания наступало помрачение сознания, снижалось артериальное давление, появлялись галлюцинации и наступал какой-то непонятный, но, безусловно, страшный цианоз. Еще Митя помнил, что потеря двадцати пяти процентов воды является смертельной, и с ужасом почувствовал, что он, кажется, потерял уже все тридцать.