Александр Сигалов - Жгугр. Будем жить! [СИ]

— Ты все со своими бабами! Мне не до этой фигни! — сфальшивил он, — Я идею стартапа придумал: я разработаю особенные презервативы!

— А говоришь о бабах не думаешь!

— Да постой, при чем тут бабы? Это будут особые технологические гондоны с датчиками и блютузом. Как только ты приступаешь к траху, презерватив начинает передавать количество совершенных фрикций на сайт. А там выводится — сколько времени ты продержался, с какой скоростью двигался, какова амплитуда колебаний твоего хера в ее манде! И вверху страницы, крупными буквами — рекордсмен Вася Пупкин! 23 часа и 8 минут при амплитуде 25 см — зацени идею! Каждый богатырь желает помериться мужской силой! Девушки будут проверять сайт, чтобы выбрать хахаля. Любой уважающий себя мужик мечтает о рекорде и купит еГондон!

— Ты, Саша, перегрелся! Может, уже изгнанием духа «пиздец» займешься?

— Это что за экзорцизм?

— Это древний индейский ритуал! Помнишь мы в индейцев играли? Вигвам в палисаднике строили и мокасины из кирзачей носили?

— Помню, — подтвердил Саша.

— Так вот эти индейцы совсем не дураки были. Они, когда в города переехали, что белые люди построили, быстро смекнули, что их желают со свету свести. Потому, что в городе от засилья технократической цивилизации, беготни, стекла, бетона и машин возникает психическая фрустрация, в организм проникает дух «пиздец». И если его вовремя не изгнать — сгинешь смолоду! Вот индейцы и придумали способ как от него избавляться: следует в публичном месте, во дворе дома, в лесу или под водопадом, громко, во всю мочь заорать: «пизде-е-ец»! Так, чтоб за километр слышали. Дух пугается и весь выходит. Ну или эвфемизм какой-нибудь — «нахуй», например. Главное, чтоб во всю мочь, изо всех сил, чтоб деревья дрожали и люди из окон выглядывали — кто это там дух «пиздец» изгоняет?

— Да где ж тут наорешься, ментов вызовут! — усмехнулся Саша.

— А ты попробуй в лесу или на финском заливе!

— Хорошо, попробую. Когда припрет. Мне тут на днях в партии предложили участвовать, политической. — вспомнил он.

— ЕР, что ли, или СР? Кому ты там нужен? Там все теплые места уже расхватаны.

— Какое! К этим унылым жуликам я бы и не пошел! Только оппозиция, только «Справедливость», только хардкор!

— Держался бы ты от них подальше — наебут они тебя! — скептично хмыкнул Костя.

— Почему это?

— Да ты посмотри на них — наебут и подставят! Такие всегда наебывают.

— Ты гонишь, они наша надежда! Они единственные пытаются прекратить разграбление страны и остановить пропаганду в телевизоре: распятые мальчики, съеденные заживо девочки и зеленые человечки на десерт. Власти срослись с олигархами и пилят Россию, а народ блины с лопаты хавает!

— О-о! Спокойно, товарищ! Чего так возбудился? Делай что хочешь, я тебе свое мнение высказал.

В наступившей тишине далеким отзвуком со стороны Владимирской донесся звон колоколов. Двор был пуст, как футбольное поле между матчами. Солнце, выглянув в зазор промеж облаков, писало Малевичем супрематическую картину из прямых углов и асимметричных треугольников на стенах окрестных зданий. Саша вынул из кармана мятую пачку «Лаки Страйк» и предложил другу. Тот резко чиркнул зажигалкой. Друзья затянулись, почти одновременно.

Затянувшееся молчание напрягает. Но, удивительное дело, когда оба чем-то заняты, например курением, напряжения не возникает. Напротив, курящие испытывают внутренний комфорт и наполненность, как при просмотре хорошего фильма. Так и сейчас — ребята сосредоточенно курили, каждый о своем.

Приближающиеся со стороны Владимирской шум и крики нарушили урбанистическую пастораль. Подтянутая мужская фигура в элегантном черном костюме, неуловимо напоминающая иностранца, с одышкой трусила вдоль поребрика, размахивая на бегу портфелем. Ее преследовала орава молодых людей с бритыми головами и белоснежными шнурками в высоких кожаных берцах. Белые шнурки отражались в прозрачных лужах. Удары крепких подошв печатали мостовую. Сверкали клепки на напульсниках. Стая орала и галдела.

— Лови пиндоса!

— Быстрей, Говно!

В попытке уйти от преследователей мужчина свернул во двор, где курили Саша с Костей, но безуспешно — трое шакалов нагнали его и обступили стеной.

— Ты кто такой будешь?

— I am a diplomat. American diplomat. Don't touch me or I'm going to complain. [2] Я американский диплома, не трогайте меня или я пожалуюсь

— Америкашка! Что он гонит? Дипломат? Вначале ходят тут такие дипломаты, а потом прилетают «томагавки»! — угрожающе сказал толстячок в футболке с надписью «White Power», пунцовым румянцем на детских пухлых щеках и белесыми поросячьими зырками.