Наоми Алдерман - Сила [litres]

Дэниэл глядит в телефон:

– В Айове и Делавэре объявили, что закрывают.

– Хорошо.

– В каком смысле “хорошо”?

– В смысле “хорошо”. Так и сделаем, хорошо. Я закрою школы.

Дня четыре или пять дома она почти не появляется. Не помнит, как выходила из офиса, ехала домой, заползала в постель, хотя, видимо, должна была. Телефон не умолкает. Марго ложится спать, не выпуская его из рук, и просыпается, по-прежнему в него вцепившись. Девочки у Бобби, так что о них можно не думать, и, господи прости, она о них даже не вспоминает.

Эта история разлетелась по всему миру, и никто не понимает, что, сука, происходит-то.

Поначалу были уверенные физиономии в телевизоре, представители Центра по контролю и профилактике заболеваний, – внушали, что это вирус, не очень страшный, большинство выздоравливают, и это только кажется , будто девочки бьют людей током из рук. Мы же все понимаем, что такого быть не может, да? Это бред – и ведущие так хохотали, что у них тек грим. Для забавы пригласили пару морских биологов – пусть поговорят об электрических угрях и устройстве их организма. Бородатый дядька, очкастая девушка, рыбка в аквариуме – нормальный такой утренний выпуск. А ты знала, что человек, который изобрел батарейку, вдохновлялся организмом электрических угрей? Я не знала, Том, как интересно. Я слыхал, они лошадь могут завалить. Да ты что, кто бы мог подумать. Оказывается, одна лаборатория в Японии на Рождество запитала елочные гирлянды от аквариума электрических угрей. А с девочками так не выйдет, да? Что-то я сомневаюсь, Кристен, что-то я сильно сомневаюсь. Хотя Рождество у нас с каждым годом приходит все раньше, нет? А теперь коротко о погоде.

Марго и мэрия воспринимают эту историю всерьез еще до того, как до новостных редакций доходит, что у нас тут не сказочки. В мэрию поступают первые сообщения о драках на игровых площадках. Странных драках нового сорта, после которых мальчики – в основном мальчики, иногда и девочки – задыхаются и трясутся, а по рукам, или по ногам, а порой по мякоти живота у них, точно листья, распускаются раны. Не заболевание, значит; следующая версия – новое оружие, ребята взяли моду в школу его таскать, но первая неделя заканчивается, приходит вторая, и уже ясно, что нет, дело не в этом.

Не понимая, как отличать достоверное от несообразного, они цепляются за любую теорию, даже самую бредовую. Далеко заполночь Марго читает отчет команды в Дели, которая первой обнаружила поперечно-полосатую мышцу вдоль ключиц у девочек, ее называют электрическим органом , или пасмой , потому что волокна перекручены. На концах ключиц – электрические рецепторы, благодаря которым, гласит теория, возможна некая форма электрической эхолокации. Зачатки пасмы отмечаются на МРТ области ключиц у новорожденных девочек. Марго копирует этот отчет и велит разослать по всем школам штата; многие дни отчет остается единственным нормальным научным документом среди множества искаженных интерпретаций. Даже Дэниэл мимолетно благодарен Марго – потом, правда, опять вспоминает, что ее ненавидит.

Один израильский антрополог постулирует, что развитие подобного органа у человека – неопровержимое доказательство теории водной обезьяны: мы лишены волосяного покрова, поскольку пришли не из джунглей, а из океана, где некогда были грозой глубин, как электрические угри, электрические скаты. Проповедники и телеевангелисты вцепляются в новость мертвой хваткой, выжимают из нее все до капли – и в выдавленных липких кишках читают неоспоримые знамения конца времен. В эфире одного популярного новостного ток-шоу случается мордобой – дерутся ученый, требующий хирургического обследования электродевочек, и священник, полагающий их вестниками апокалипсиса, которых человеческим рукам касаться не след. Уже дискутируют о том, всегда ли эта способность крылась в человеческом геноме, а теперь проснулась, или это мутация, ужасное уродство.

Перед сном Марго вспоминает крылатых муравьев в доме на озере – что ни лето, случался один день, когда эти муравьи кишмя кишели, бегали по деревянной обшивке стен, трепетали на древесных стволах, а в воздухе муравьев было столько, что того и гляди вдохнешь. Они живут под землей, муравьи, весь год, в полном одиночестве. Вылупляются из яиц, едят, что они там едят, – пыль, семена, что найдется, – и ждут, и ждут. А потом настает день, когда температура в самый раз и держится сколько надо дней, и влажность ровно какая надо… и тогда они все разом поднимаются в воздух. Чтобы найти друг друга. Такими мыслями ни с кем не поделишься. Все решат, что Марго свихнулась от стресса, а видит бог, желающих занять ее место и так пруд пруди. И все равно, начитавшись отчетов о детях с ожогами, о детях с припадками, о драках девчачьих банд, задержанных потом в полном составе для их же собственной безопасности, Марго лежит ночью в постели и думает: почему сейчас? Почему вот именно сейчас? И в ответ ей снова и снова являются эти муравьи, что тянут время, поджидают весну.