Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Я сидел и смотрел как она печатает, не видя ни самого текста, ни картинки — маленький угол зрения. Наконец она отправила сообщение, смахнула голограмму со стола, откинулась в кресле и повернула его ко мне.

— Ваше величество? — снова напрягся я. — Звали?

— Да. — Пауза. По её лицу пробежала морщинка. — За столом нам будет некогда говорить на такие темы, но мне очень интересно. Как вы наткнулись на дело Коновалова, почему сразу решили действовать по жёсткому сценарию и о чём при этом думали. — Её глаза грозно сверкнули.

«Шимановский, удачи!» — прозвенел в голове внутренний голос прежде, чем трусливо свалить, и я понял, что надо призвать всё возможное красноречие, а не то «хуже будет».

— То есть лихие гусары, сабли наголо и на врага, а там будь что будет, — сделала она вывод по моим довольно пространственным пояснениям.

— В целом да, — кивнул я. Глупо отрицать очевидное.

— Ты понимаешь, какой пласт дерьма вы подняли? И что это дерьмо теперь будет очень долго кипеть? — сверкала она глазами. Да уж, задал я этим делом нервотрёпки.

— Зато на Обратной Стороне появился новый очаг кипения дерьма, — парировал я. — Вместо простой и понятной оси противостояния «свой-чужой», то есть «русский-латинос», все увидели, что есть плохие русские, а есть хорошие латиносы. В головах у местных зомби, которым сеньоры оппозиционеры промывают мозги, произошёл сдвиг по фазе, и этим надо пользоваться.

— И как этим пользоваться? — зло пробурчала она, но злилась не на меня. На меня тоже, но я был сбоку-припёку от тех, кто реально такое в стране допустил. Я повод, а не причина.

— Эта ось противостояния позволит выиграть время для основной схватки здесь, в Альфе, — пояснил я. — Страна не будет расколота чуть дольше. Может на несколько месяцев, может на несколько лет. Полагаю надо и дальше давить на армейское и ветеранское братство, жужжать из утюгов, что мы — единый народ. А ещё надо прижучить нацгвардию — у них слишком много прав в Секторе, и они ими излишне злоупотребляют.

— Ах да, это тоже хотела спросить. Что там произошло на вокзале? — снова напряглась она. — И почему это не попало в отчёт у меня на столе?

— Потому, что формально мне ничего не угрожало. — Моя спина покрылась потом — а правильно ли я сделал, что взял это дело себе, притормозив Кассандру? — А парни — не охраняемые ангелами объекты.

— …А ещё потому, — поспешил добавить, пока королева не успела начать выволочку, — что я сам планирую наказать этих уродов. А месть это блюдо, которое нельзя подавать к столу сразу, на следующий день после того как.

Второй аргумент звучал для неё убедительнее.

— Хуан, их за превышение выкинут со службы. А по моему ходатайству лишат пенсиона и обнулят выслугу, — попыталась торговаться она, почему — не знаю. Наверное чтобы власть перед взявшим на себя много мальчишкой показать.

— Я ударю сильнее, ваше величество, — склонил я голову. — И они — всего лишь собаки. Лающие и кусающие по приказу условного хозяина, но они всего лишь исполняют чужие приказы. Я буду бить не по исполнителям. И да, хозяйка отнюдь не вы.

— Хуан, ты меня пугаешь! — Она вымученно вздохнула и снова расслабленно откинулась на спинку. — Пока ты не влез во всё это националистическое дерьмо, я считала, что контролирую в этой стране куда больше.

— Рад, что открываю вам глаза, ваше величество, — без тени иронии произнёс я. — И сожалею, что это больно.

— Ладно, — она вздохнула от облегчения, что на сегодня рабочий день закончен и поднялась, — пошли! У нас как-никак семейный ужин?

— Да, ваше величество. — Я встал и пошёл к двери, слыша, как она отключает рабочий терминал.

Ехали в лифте вниз молча. И только перед открытием створок она нарушила тишину:

— Что думаешь относительно моей дочери?

— Старшей или младшей? — уточнил я, подсознательно ожидая любого подвоха.

По лицу королевы пробежала игривая улыбка.

— Обеих. Знаешь, я мать, и мне не нравятся, что девочки дуются друг на друга. До тебя они дружили.

— Одна считает меня своим, потому, что со мной познакомилась и косвенно стала причиной, почему меня взяли в оборот те, благодаря кому я стал человеком, — обтекаемо начал я доносить суть проблемы. — То есть я тот, кто я есть, благодаря ей, хоть и косвенно.

— Понятно, но можно и короче, — заметила она витиеватость оборотов. Мы пошли по коридору в сторону её покоев. — Первая считает тебя своим потому, что раньше встретила.

— И это тоже. — Я кивнул. — Вторая же считает меня своим, так как первой… Скажем так, вторая меня покорила, сделав своим. Первой предложила серьёзные отношения, и я на них без пяти минут согласился.