Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Лапута была из индустриальных, несмотря на то, что относилась к типу «Каракка», то есть изначально предназначенная для грузопассажирских целей. Когда в девяностые и нулевые годы Венера, к тому моменту и так прибравшая к рукам всю вторую планету от солнца, окончательно превратилась в державу, начав экспансию в бывшую метрополию, вдруг выяснилось, что у страны не так уж мало денег. Просто расходовались они на национальную безопасность, а таковая всегда и везде превыше всего. Однако русский сектор к тому моменту лежал у ног королевства — ещё не до конца покорённый, но уже не сопротивляющийся неизбежному, Восток в последней войне флота лишился и не думал о космосе, а последний по-настоящему опасный враг принял на свою территорию венерианский десант и остервенело резался в гражданскую войнушку на своей территории, забыв о том, что ещё полвека назад представлял собой страну, диктующую волю остальному человечеству. Страну, чуть было не сокрушившую маленькое колониальное королевство неосторожным чихом. В этих условиях расходы на оборону у Венеры упали, появились свободные средства… И понеслось. И первым признаком экономического роста стала нехватка атмосферных лапут индустриального класса — конструкции это недешёвые, а заранее планировать увеличение выпуска оных никто в верхах планеты как-то не додумался.

«Каракки» изначально были сконструированы как лапуты смешанного класса, то есть двойного назначения. Их можно было использовать и как перевалочную базу для торгашни, и как стартовую площадку с гостиницами и другой пассажирской инфраструктурой, но в случае войны легко переделать в пункты базирования атмосферных истребителей, космических лазеров, ракетоносцев и прочей военной машинерии. А потому их выпускалось много, с запасом. И именно на них с поверхности начали массово переводить промышленные предприятия, которым требовалась тесная связь с открытым космосом.

Если говорить прямо честно, то на Венере на лапуты вынесено много чего, не только предприятия, ориентированные на экспорт и импорт. Просто поверхность это… Поверхность. Заданные координаты. В случае войны враг расхайдокает там твои объекты влёт. Плюс адова атмосфера, кислая, горячая и очень тяжёлая — расходы на охлаждение, герметизацию и поддержание. А тут — давление как на поверхности Земли, можно без скафандра ходить, относительно чистая атмосфера — основная масса тяжёлых серной и соляной кислот осталась ниже. И вообще благодать. Ультрафиолет, правда, из космоса по живому режет, но на то есть защитные костюмы — куда на Венере совсем без средств защиты! В целом дёшево, сердито, выгодно, а в случае войны обрубаешь связующие с поверхностью тросы, и ищи свищи тебя в бескрайней дымке верхних слоёв атмосферы.

Большие производственные комплексы, конечно, на «Каракках» не помещались, но небольшие заводики и автоматические линии конечной сборки — пожалуйста. Многие предприятия за последующие сорок лет, конечно, «ушли» на новые пристанища — более современные платформы, но совсем исчезать старушки «Каракки» не собирались до сих пор.

— Эй, сеньор, закурить не найдётся? — раздался голос сбоку, со стороны курительного закутка. Тут есть и такие, для курящих сотрудников. Компании плевать, она не регенерирует воздух, а тупо сбрасывает отработанный наружу (так дешевле) — почему б и не разрешить дымить сколько влезет?

Маркус от оклика вздрогнул. Он последнее время часто вздрагивал, от каждой тени шарахался. Было бы от чего, но лучше уж так. Лишь бы выжить. А выжить можно, только если хорошо затеряться. А затеряться… Фу ты! Человек просто закурить попросил! Нечего сразу себя накручивать.

Он достал из кармана пачку и протянул попросившему — молодому сеньору латинской внешности в рабочем типовом комбезе местного ремонтника, с логотипом компании на груди. В руках сеньор держал огромный разводной ключ, длинной с полметра, не меньше.

— Никарагуанские? — сеньор хмыкнул. Вытащил одну сигарету, пачку вернул. — Красиво жить не запретишь! — Подкурил от собственной зажигалки, глубоко затянулся.

Маркус подумал и достал сигарету и себе. Курить он начал недавно, совсем недавно. Как только начали исчезать друзья. И находиться чуть позже в виде остывших трупов с логотипом нарисованного на груди детского замка. Примитивный такой рисунок, будто школьник на полях метку поставил. Угу, метку. Кровавую.