Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Убийство было СЛУЧАЙНЫМ!! — Парень был готов расплакаться. — СЛУЧАЙНЫМ, понимаете?

— Если честно, нет. — Судя по тональности, журналистка издевалась. — Ибо я сама практикую… Развлечения с перчинкой. — Ироничная усмешка. — И не могу представить ситуацию, когда партнёр будет причинять мне вред после стоп-слова. Только если он неадекватен, но для этого в группе есть другие партнёры, которые всегда остановят неадеквата. Ибо им не нужны проблемы.

— Вы ничего не понимаете! — Юноша побагровел, как Альдебаран. — Не понимаете ничего!

— О, нет, молодой человек! — покровительственно и надменно усмехнулась журналистка, — я отдыхала «с перчинкой», когда вы посещали младшую школу, сеньор, не вам мне рассказывать, как это происходит. А вот ситуацию, когда восемь человек не остановили одного неадекватного компанейро вижу только в том случае, в котором девушку изначально планировали пытать без стоп-слова, с риском убить и покалечить. Перчинка так перчинка, да сеньор?!

— Вон! Вон! Проваливай, сучка драная! — разошёлся юноша, заливая криком половину улицы. — Ты ничего не понимаешь! Вы все ничего не понимаете!

— Да, разумеется, как же мне понимать, — продолжала сочиться ядом журналистка, — «золотые детки» решили попробовать экстрима с кровью. Настоящей, не контрактной. Нет, я не утверждаю ни в коем случае, что сеньориту вы хотели именно убить, но зная проделки «золотых деток», зрители наверняка понимают, что вероятность этого не нулевая. Крови получилось больше, чем надо, девушка умерла. Бывает и такое.

Но вот о справедливости и воздаянии вы, сеньор, заговорили только тогда, когда воздаяние уже пришло к вам. В лице тайных мстителей, которым безразличны официальные законы. До этого ваша совесть не хотела шевелиться и признавать вину. Ленилась, да?

— Пошла вон! Во-о-о-он! — ревел юнец, и по щекам его бежали ручьи из слёз.

— Товьсь! — произнесла красноволосая девушка, смотрящая за репортажем из кабины машины из сетей в прямом эфире.

— Есть! — ответил ей в уши собранный низкий женский голос.

Смена плана, в кадре снова журналистка. Она немного отошла от парня, чтоб не провоцировать на нападение, и занимала почти всю экспозицию. Юноша с плакатом виднелся у неё за левым плечом.

— Итак, вы только что помотрели репортаж о многогранности вопроса воздаяния, — промурлыкала она. — И главный вывод, который из него можно сделать — процесс воздаяния гораздо глубже, более философский, чем кажется на беглый взгляд. Не делая скоропалительных оценок, с вами была я Инесс Лоран, и…

— Давай!

— …Седьмой канал… Что? Что такое? — выкатила она глаза на оператора. Ибо стояла спиной к парню и не видела, как он начал заваливаться назад, на землю, не выпуская из рук обветшавший за три дня плакат. От головы у парня осталась только нижняя её часть; верхняя же разлетелась в виде кровавого месива из мозгов, кости и плоти на бетонопластик вокруг.

— Что за… — произнёс оператор. И камера, и журналистка разом двинулись к парню, и даже успели взять его тело крупным планом, как вдруг начавшую собираться, охать и ахать толпу принялись ожесточённо расталкивать бойцы в чёрно-синем.

— Назад! Все назад! Это департамент безопасности! Немедленно разойтись!..

Голос за кадром:

— На меня! Быстро! — И когда камера вновь показала журналистку, та быстро, лихорадочно поглядывая вокруг расширенными от переполняющих чувств глазами, протараторила:

— Инесс Лоран, седьмой канал, от здания управления департамента безопасности! Авторитет которого, как мы все только что увидели, не может дать гарантий безопасности преступникам с рыльцем в пушку. Сограждане, не совершайте преступлений!..

Сигнал прервался. Скорее всего, бойцы безопасности тут не при чём — не успели бы они так быстро разобраться и целенаправленно уничтожить камеру. Скорее это включилась глушилка, часть системы безопасности здания управления.

— Огонёк — Маркизе, задание выполнена, цель поражена, — снова раздался низкий голос.

— Молодец, Маркиза. Эвакуируйся, — ответила рыжая.

— Вас поняла.

Её императорское высочество довольно усмехнулась и тронула машину далее по улице. Ехала медленно, как водитель одной из сотен находящихся на ней машин, не привлекая к себе лишнего внимания.

Ей всё более и более нравился этот проект, куда она попала совершенно случайно. Никаких продажных законов. Никаких неписанных правил. Никаких традиций и устоев. Полная свобода творчества. Они приходят и делают работу, даже если рядом сам бог или дьявол. Ибо они — ангелы. Все они, даже мальчики.