Тери Терри - Разрушенная [litres]

Еще раньше я настойчиво расспрашивала Эйдена о том, кому известно, где я нахожусь и куда собираюсь. И я верю, когда он говорит, что все это основывается на принципе необходимого знания; он до сих пор не сообщил мне о том, кто объявил о моем исчезновении. Полагаю, это сделала моя родная мама, хотя он не признается, пока не решит, что у меня появилась необходимость знать. Должно быть, он считает меня параноиком и не понимает, что у всех моих вопросов есть причина. Он не знает об агенте Нико в ПБВ – я заметила одного из шоферов ПБВ в лагере террористов. Мне хотелось быть уверенной, что он не узнает о моем сообщении, что я найдена, и не расскажет Нико. Мне нужно предупредить Эйдена о нем, но как я могу это сделать, не рассказав обо всем остальном?

– А что вообще происходит, когда кто-то находится? – спрашиваю я. – Если это подростки, как я, которых зачистили, им опасно возвращаться в родные места. Это противозаконно.

– Обычно такого не случается, – соглашается Эйден. – Хотя иногда люди встречаются тайно, но живут раздельно.

– Иногда. А что происходит обычно, когда находят человека?

Эйден и Мак смотрят друг на друга. Отвечает Эйден:

– Обычно, когда мы выясняем, что случилось с тем или иным человеком… бывает слишком поздно.

– Хочешь сказать, они уже мертвы. – Он кивает. – Но я особенная. – Как всегда, опять Кайла особенная.

– Но ты официально погибла, – говорит Эйден. – Здесь ты не можешь вернуться к жизни. Выбор у тебя небогатый, но ты уже выбрала. Вернуться под маской другой личности и узнать свое прошлое.

– Выбрала, – вздыхаю я. Это мы уже обсуждали, но я никогда не говорила Эйдену о настоящей причине. Никогда не рассказывала о смерти своего отца, о его последних словах ко мне. «Никогда не забывай, кто ты!» А я забыла. Я должна узнать, кто я, ради него.

– И какое у тебя имя на этот раз? – спрашивает Мак. Я достаю из кармана удостоверение. Протягиваю ему. – Райли Кейн, – читает он. – Немного другое, но мне нравится.

Эйден хмурится.

– По звучанию напоминает Кайлу, не так ли?

– Не очень, – бросаю я. Догадывалась, что он так скажет. Если бы он знал, что в АПТ меня звали Рейн, он был бы по-настоящему недоволен, но теперь меня под этим именем знают немногие выжившие. Только Нико, шепчет внутренний голос. Я заглушаю его; это будет иметь значение, если он где-то наткнется на мое новое имя, а разве подобное может вообще случиться? Я и близко не собираюсь подходить к АПТ. Это имя позволяет мне собрать все части собственного «я»; если откажусь от них, что останется?

Голова кружится. Я позволяю Маку помочь мне подняться, отвести на диван в гостиную и укрыть пледом. Они с Эйденом негромко разговаривают у двери.

Несмотря на настойчивое желание выяснить, кто же я на самом деле, мне страшно. Что предстоит узнать?

– Небогатый выбор? – говорю я, обдумывая недавние слова Эйдена. – А еще какие варианты?

Эйден снова заходит в комнату, опускается возле меня на колени. Мягким движением убирает волосы с моего лица.

– Ты знаешь, Кайла. Можешь рассказать свою историю в ПБВ, стать одним из наших свидетелей.

– И снова убегать.

– Я бы не стал так выражаться. Спрячем тебя в безопасном месте, или можешь совсем уехать, пока мы не соберем доказательства. Пока не будем готовы.

– Изобличить лордеров перед всем миром? Поднять людей на свержение правительства?

– Да.

Он мечтатель: лордеры никогда просто так не уйдут. Если вообще уйдут. Но это хорошая мечта. Я улыбаюсь Эйдену, в ответ он ехидно ухмыляется:

– Под болеутоляющим ты прелестна.

– Заткнись.

– И твои новые волосы роскошны.

– От них больно.

– Примешь еще таблетку?

Я качаю головой.

– Лучше не надо. Эйден, есть вещи, о которых я тебе не рассказывала.

– Знаю. Расскажешь, когда будешь готова.

Глаза у Эйдена теплые, добрые. Если бы он знал все обо мне, все, что я сделала, стал бы он так смотреть? Он слишком доверчив для этого мира. Он должен знать. Я обязана ему сказать.

Вздыхаю:

– Есть одна вещь, которую я должна сказать, готова я или нет.

– Что такое?

– Твой шофер. Тот, который приезжал, когда мы видели Бена, бегающего на треке. Не доверяй ему.

Лицо Эйдена становится серьезным, замкнутым. Он думает.

– Это объясняет некоторые вещи, – говорит он наконец. – Мы с этим разберемся. Любопытно, как тебе удалось узнать?

Как прекрасно было бы рассказать Эйдену все! Не тащить это бремя одной. Но еще до того, как я успеваю сформулировать предложение, он качает головой.