Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Гоша уныло помотал головой.

— Вот, блин, — сказала девочка. — Говорила мне мама, никогда не связывайся с художниками, поэтами и футбольными фанатами — от них одни неприятности. Ты же меня рисовать собирался. Хочешь меня нарисовать?

— Пожалуй, что нет, — сказал Гоша.

— А трахнуть? — спросила Вика и призывно облизала губы. Не иначе третьесортных американских фильмов насмотрелась.

— Лучше помоги убраться, — мрачно сказал Гоша. — Нет, больше ни одной пьянки в мастерской. Придут, нагадят, а убираться всегда хозяину.

Ворчал он больше по привычке, не в первый раз такое происходило, и каждый раз Гоша зарекался выпивать в мастерской. Вика встала и пошла к дивану. Выдернув из кучи тряпок, под которыми они спали, короткую юбочку, девочка принялась деловито надевать ее.

— У тебя вода-то есть? — спросила она.

Сам бы Гоша убирался дня три, докуривая чужие бычки, а женщина сделала все за час, и при этом не просто сделала, а убралась капитально, даже линолеум протерла тряпкой, отчего в мастерской все заблестело, словно и в самом деле чисто было.

Пока она убиралась, Гоша пытался честно вспомнить, было у него с этой самой Викой что-нибудь такое ночью, но так и не вспомнил.

— Ты мне выпить оставил? — спросила Вика, возвращаясь за стол.

Они разговорились.

Девочка училась в физкультурном институте и оказалась немного старше, чем выглядела. Двадцать два ей недавно исполнилось. И ничего у них ночью не было, они даже легли сначала в разных местах, только ночью Вике стало холодно, вот она и перебралась на диван, чтобы согреться немного.

— Только ты даже не проснулся, — сказала Вика. — Блин, юбку с меня стянул, сунул ее себе под голову и снова стал хоря давить. А храпишь ты, Минин, жутко! Я уж тебя и щипала, и пинала, и носок под нос совала — бесполезняк! Коньяк-то откуда? Я вчера, когда замерзла, все облазила и ни фига не нашла.

— Из заначки, — сказал Гоша и вновь вспомнил происхождение коньяка. Возбужденно вскочил, стал осматривать натюрморт. Все оставалось по-прежнему на картине: три белых пятна разной формы там, где стояла бутылка, где лежал шоколад и круглое белое пятно в вазе с яблоками.

— Слушай, — сказала из-за спины девочка Вика. — Это так задумано или ты просто недорисовал?

— Слушай, — сказал Гоша. — Ты всегда так много говоришь?

— Могу и помолчать, — обиженно сказала девочка. Подумала и предложила: — Пошли на диван?

Около двух она ушла. Перед этим долго возилась у зеркала, доставая из косметички разную косметику, чтобы разрисовать лицо. Посмотрела на себя в зеркало, хихикнула довольно, подошла к Гоше и чмокнула его в нос.

— Вообще-то ты ничего, — довольно сказала она. — А то ведь я даже подумала, мама дорогая, импотент попался. А ты прям виагра какая-то! Сильвестр Сталлоне [1] Снимался наш Рэмбо до Голливуда в порнофильмах и даже заслужил звание жеребца. до Голливуда! Не скучай, я через денек забегу, завтра не могу, мне экзамен по спортивной психологии сдавать!

Гоша лег на диван, слушая, как стучат ее каблучки по каменным ступенькам узкой лестницы, ведущей в подъезд. Кажется, Вика даже напевала. А что, все нормально, ночь погудела в веселой компании, утречком любовью позанималась, психологическую разгрузку себе устроила, можно и экзамен идти сдавать.

И все-таки как это произошло? Нет, не Викой, с ней все ясно было, нормальная девчонка, которая борется со скукой всеми доступными ей методами. А вот как он сумел взять коньяк с картины? Гоша подошел к висящему на стене натюрморту, поковырял пальцем краску. А может, все это ему только привиделось? Нельзя ведь взять из картины коньяк, да еще пить его на пару с девушкой, закусывая нарисованным шоколадом! Бред! Расскажи такое кому-нибудь — обсмеют!

И тут он почувствовал, что в мастерской пахнет маками.

Густой такой стоял запах, словно поле рядом цвело. И Гоша Минин знал, что это за поле. Рядом с натюрмортом на стене весела картина, которая так и называлась «Мак цветет». Большое поле цветущих красных маков. Мечта наркомана.

И Гоше вдруг так захотелось погулять по цветущему лугу!

Он подошел к картине. На картине был луг, полный цветущих огромных маков. Дальше зеленела полоска леса и возвышались зеленые горы Тянь-Шаня. Красивая была картина, причем нарисована с натуры. Помнится, в тот год Саня Климан отправился на заготовки. Он с друзьями часто на них отправлялся — то в Чуйскую долину, то на Тянь-Шань. В этот раз он и Гошу поехать уговорил. Красота горных долин так поразила Минина, что он написал пять или шесть картин, из которых оставил себе лишь эту, с цветущим маком. Остальные были довольно удачно проданы на Аллее Борцов в центре Царицына, где по традиции выставлялись живописцы и мастера народного промысла, а также продавали свои самиздатовские сборники непризнанные поэты.