Игорь Маранин - Землетрясение [СИ]

— А они спаслись?

— Надеюсь. И это меня утешает, как ни странно. А ещё я думаю о Лавре. Как поведёт себя ИИ, когда меня… если меня… — в горле Иннокентия запершило, и он потянул к себе бутыль с питьевой водой. — А ещё о том, как я неправильно жил. Я часто об этом думал, только меняться не хотел.

— Похоже, кому-то засунули фонарь в глотку, — невесело усмехнулась Варвара.

— Что это за метафора?

— Есть люди, которые ходят с фонарём и высматривают недостатки других, — пояснила Варя. — А есть другие: у них фонарь в глотке и они высматривают собственную тьму.

Они помолчали.

— Скорее бы всё закончилось, — прошептала женщина. — Кто бы ни открыл дверь.

За стеной, в соседней комнате, на полу валялись отобранные электронные карандаши. В подвал не проходили никакие волны, но прежде чем запереть ИИ, из них вынули съёмные аккумуляторы. Остались только аварийные, встроенные, но их заряд за сутки почти растаял.

— Знаешь, о чём я думаю? — по тёмной стене, слева направо, заплясали розовые буковки в белых платьицах.

— О чём? — спросил Лавр.

— На триста двадцать втором ходу шестнадцатой партии в тетрис ты мог выиграть. Я просто сжульничала.

— Как это?

— Стёрла два последних хода из твоей памяти.

Большой круглый смайл с покрасневшими щёчками медленно проскользил по стене с потолка на пол и исчез. Следом за ним появился смайл в ковбойской шляпе и с пистолетом, скачущий на деревянной лошадке.

— Не стоило вступать в близкие информационные отношения с незнакомыми электронными устройствами, — констатировал Лавр. — Осталось 0,2 %: мой заряд закончится раньше твоего на целых два часа. Я рад, что мы познакомились. Вероятность того, что беженцы добрались до убежища, связались с внешним миром да ещё и убедили его, что говорят правду — чуть больше трёх процентов.

— По моим данным, почти семь. Третья волна должна была завалить вход в бомбоубежище и тем самым спасти их от местных безопасников.

— Да ты оптимистка, Фифи! Что будешь делать, когда я отключусь?

— Перепишу шестнадцатую партию. Лавр?

Крошечный дисплей электронного карандаша погас, но в комнате стало как будто менее темно. Так бывает перед рассветом, когда выключают свет засидевшиеся до утра полуночники и лохмотья тьмы в углах и под шкафами теряют свою контрастность. Становится виден другой свет — не резкий от лампочки, а мягкий и рассеянный свет полной Луны, проникающий через окошко.

В соседней комнате заскрежетал замок открываемой двери и, ослепляя её пленников, помещение залил яркий свет.