Алексей Калинин: Игры Огня

— Конечно же нет. Я позвал вас для другого. Но прежде прошу тебя отдать мою матрицу. Не думал, что ты сможешь добраться до неё, — Великий Григ протянул руку Анатолию.

— Какую матрицу? — сощурился Анатолий.

Великий Григ улыбнулся и нажал на хроносалютем. Анатолий дернулся, и из его подмышки вылетела черная пластинка. Вылетела со скоростью стрелы, и Боец не успел её перехватить. Только горько вздохнул и потянулся за бутылкой, пока Григорий Александрович разглядывал добычу. Наноиды с неё осыпались и теперь это была всего лишь пластинка из стекла, похожая на те, какие используют в лаборатории для наблюдениями за микробами. Однако у этой пластинки шла по центру желтая полоска, будто в хрустале застыл золотой волосок.

— Вся человеческая жизнь в одной стекляшке, — улыбнулся Великий Григ, поднялся и отошел к одному из шкафов.

Он потянул за корешок большую зеленую книгу. Игорь узнал её — такую же давала Дрианна и книга осталась в доме Гатреца. Антиквариат. Собрание сочинений Пушкина. Книга легко откинулась, книжный шкаф выдвинулся вперед на полметра и скользнул в сторону. Игорь вздрогнул от неожиданности — в появившейся нише стоял… Великий Григ. Лет на двадцать моложе того, что пил с ними самогон, но без сомнения это был он. Черный костюм, жесткие черты лица, но меньше морщин и глаза второго Великого Грига были закрыты. Словно он настолько устал, что стоя уснул. Рядом находился небольшой ящичек, похожий на микроволновку.

— Ни хрена себе, это же ты, — прокомментировал Анатолий.

— Конечно же я. Пришла пора обновиться и заменить старое тело на молодое. Тем более, что это тело скоро умрет, — Великий Григ положил матрицу в «микроволновку» и нажал кнопку на боку ящичка.

— То есть как — скоро умрет? Пожил бы ещё чутарик, — хохотнул Анатолий. — И это, надо же три года, чтобы восстановиться. Вроде так говорила Сиатра.

— Я же правитель годов, мне и одного дня хватит. Бионоды специально затормаживают взросление человеческих особей, чтобы у людей появилась хотя бы иллюзия, что они ответственны за других. А на самом же деле человек может вернуться всего за один день обратно. И следующее соревнование я уже буду вести обновленным. Увы, это старое тело отравлено, но оно ещё успеет насладиться вашими последними мгновениями, — улыбнулся Великий Григ в ответ. — Я говорил, что сам готовлю самогон?

«А ведь он никогда не улыбается!» — Игорю почему-то вспомнились слова Сиатры.

— Как отравлены? Ты чё, сука… — Анатолий попытался встать, но тело онемело.

— Скрылось солнышко за лесом, — также ласково улыбаясь, пропел Великий Григ.

Игорь тоже попытался встать, но опрокинулся назад, на мягкую спинку кресла.

— Последний луч ушел за край, — продолжал Великий Григ, и Игорь перестал ощущать свои ноги.

Он взглянул на своего друга, но тот тоже упал в объятия кожаного кресла.

— Пушистый котенок споет тебе песню…

Руки ребят перестали слушаться, даже пошевелить пальцем было большой проблемой. А уж поднять руку… Необычная сонливость напала на ребят, будто трудились грузчиками трое суток без сна и отдыха, и наконец-то выдалась свободная минутка, чтобы присесть.

— Ну как? Нравится колыбельная? Я пел в детстве Ирине, когда умерла от простуды её мать, а потом пел Дрианне, когда пытался сделать из неё… Ещё последняя строчка и вы заснете глубоким сном. Но я не хочу, чтобы смерть к вам пришла во сне. Я хочу видеть ваши последние моменты. Умрем через пять минут. У вас есть какие-нибудь вопросы, пожелания? Можете кричать, ругаться — я с удовольствием всё выслушаю, — довольный Григ уселся напротив ребят и налил себе стопку.

Парализованные молодые люди смотрели, как он с аппетитом закусывает. Листик петрушки прилип к подбородку, и это почему-то особенно привлекало внимание Игоря. Даже больше, чем горящие радостью глаза.

— Да пошел ты на хер, — спокойно ответил Анатолий. — Сдохнем, так сдохнем. Не привыкать уже.

— Что, даже не интересно узнать, как я наблюдал за тем, что вы делали на лужайке с Сиатрой, как тренировались, как ты захватил Трауна, — Григорий Александрович ткнул шампуром в сторону Анатолия, — и заставил его лететь к хранилищу матриц? Не интересно узнать, почему я позволил взять свою матрицу? Чтобы ты сам принес её сюда, дурилка картонная.

— Да как-то насрать на это, — ответил Анатолий и зевнул.

— Почему лаборатория называлась «Проект „П“»? — спросил Игорь у Григория Александровича.