Юлия Кузнецова - История Северного круга [litres]

– В смысле? – не понял я. – Папа мне сам сделал, но в магазине у Малого Цоера наверняка можно купить.

– Да нет, не за деньги. Просто найти. Чтобы кто-то выбросил, а я нашёл.

– Кто ж такой выбросит? – хмыкнул я.

– Слушай, столько всего выбрасывают. Не поверишь. У меня есть небольшой склад. Я собираю там всякие штуки.

Зависть укусила меня куда-то под рёбра. У него свой склад! И он говорит с таким видом, что понятно: меня туда не возьмёт.

– Зачем тебе всякие штуки? – против воли спросил я.

– Хочу собрать вертолёт. И улететь отсюда.

– Улетишь, как вырастешь. Станешь путешественником, – горько сказал я.

Зависть моя разбухала в животе, как талюк, которого гладил Чойри.

– Путешественники ерундой занимаются! – отмахнулся он. – Мотаются по ближним кругам, привозят какие-то семена, животных, надеются, что всё это у нас приживётся. Чушь! Я хочу улететь далеко. Возможно, на Марс или Венеру. Говорят, там есть моря. А в них живут дельфины. И морские скаты. И медузы.

– Подумаешь, медузы! – сказал я как можно небрежнее. – Вон, сходи к Чойри, он тебе из любого талюка сделает медузу.

Тут Крамт в первый раз посмотрел мне в глаза. Причём надолго уставился. Я уж забеспокоился: не собирается ли он кинуть в прожилку меня, чтобы посмотреть, что будет? Но я выдержал его взгляд.

– Как тебя зовут? – спросил Крамт.

– Дин! – выпалил я, и вся злость на него у меня прошла.

– Дин. Слушай. А как пастух… Как Чойри сделает из талюка медузу?

Если у меня и было сомнение, рассказывать или нет, то оно вспыхнуло и утонуло внутри, как лист таруты в прожилке. «Заинтересовался! – ликовал я. – Он мною заинтересовался! Наконец-то!» Правда, я обещал Чойри не рассказывать учёным. Но Крамт же ещё школьник! И потом, Чойри сам посоветовал мне с ним подружиться.

Поэтому я взахлёб, глотая слова, перескакивая с одного на другое, изложил Крамту утреннее происшествие. Он слушал внимательно, не перебивал, кивал, а когда я закончил, сказал:

– Ты возьмёшь меня завтра на пастбище? Познакомишь с Чойри?

Я чуть не лопнул. Сдержался для солидности, чтобы не заорать: «Конечно!» – и просто кивнул.

– Хорошо. Спасибо, – сказал Крамт и, глянув вверх, мягко заметил: – А теперь тебе пора. Смотри, солнце за деревьями. Ты же не по часам, по солнцу ориентируешься.

– А ты в лес?

– Да. Увидимся.

Он махнул рукой и двинул к деревьям. «И всё-таки он смелый и крутой, – подумал я. – Прогулял свой класс и хоть бы что». Я шагнул, оттолкнулся палками.

– Подожди! – окликнул меня Крамт.

Я резко затормозил, чуть не упав, и обернулся. «Он забыл, как меня зовут», – решил я и громко повторил:

– Я Дин!

– Знаю! – отмахнулся он. – Слушай! А у тебя в семье никто не болеет?

– Нет. Чем?

– Ну, после лишающей болезни, – медленно объяснил Крамт, – никто не… остался с… последствиями?

Я покачал головой.

– А у вас?

Крамт поправил очки и посмотрел на солнце за деревьями.

– Иногда, – сказал он, – я встречаю людей, с которыми хотел бы поменяться жизнью. Ты – один из них.

Ветер завывал за окном. Я пил химкао и тренировал слух: одним ухом прислушивался к ветру, а другим – к разговору родителей. Старший брат Илани – не Лорк, а второй, Гринко, чемпион по снежным боям, – говорит, что он так умеет: каждым ухом слышать своё. Кое-кто в нашем классе посмеивается, что это оттого, что Гринко часто получает по ушам на боях. Но сам он утверждает, что это всё тренировки.

Я слушал песню ветра и следил за мамой через прозрачную стенку пристройки. Она занималась ледяным садом.

Женщины в нашем круге любят выращивать ледяные кристаллы разных форм. Говорят, они напоминают цветы, только названия уже мало кто помнит. Розы? Похоже на угрозы. Мама говорила, что у роз были колючие шипы. Может, ими и угрожали? Сад у мамы маленький – не больше пяти кристаллов, – но она заботится о них, поливает и подставляет ледяному ветру.

Папа пил химкофе и читал библиотечную книгу. На обложке было написано «Трое в лодке, не считая собаки». Папа перелистывал страницы и смеялся. Наверное, фантастика какая-то: у нас нет ни лодок, ни собак. Зато лодки есть там, куда мечтает попасть Крамт, – на море.

Наконец мама вбежала в комнату. Она дышала на озябшие ладони.

– Химкофе остался?

– Конечно, – улыбнулся папа и потянулся за серебристым кофейником.