Юлия Кузнецова - История Северного круга [litres]

– Он что, с меня ростом будет? – восторженно спросил я. – Слушай, так это открытие научное! Тебе надо учёным-зверологам сказать! Они тебя примут к себе.

Чойри вздрогнул, и жук вдруг уменьшился.

– Не надо! – воскликнул Чойри. – Я не хочу! Дин! Я прошу тебя! Не говори никому про талюков.

– Но…

– Дин! Пожалуйста!

– Почему, Чойри?!

– Они… учёные… начнут их мучить… А талюки пришли в наш мир порадоваться. Я очень сильно не хочу, чтобы кто-то узнал о них! Я не хочу, чтобы кто-то забрал их у меня.

– А чего ты беспокоишься? – удивился я. – Их же всё равно нельзя уносить далеко от пихты.

Чойри посмотрел на меня долгим взглядом. Жук тем временем стал прежним. Чойри осторожно посадил его обратно на дерево.

– Ладно, я скажу, – проговорил наконец Чойри, уставившись на снег, – но учёные не должны об этом знать. Вот когда талюк такой большой… Его можно унести далеко.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался я. – Ты же никогда не уносил талюков далеко от пихты.

– Да в том-то и дело… – глаз Чойри заблестел. – Я нечаянно, Дин. Я принёс сюда сумку с инструментами. Чистил дерево. Лечил его кое-где. А талюки… В общем, вчера я радовался целым пяти талюкам. Они сидели на дереве, раздувшись от моей радости.

– Когда они становятся большими, то чем держатся за дерево? – недоумевал я, приглядываясь к талюкам. – Лапки могут выдержать большой вес?

– Не знаю, Дин, – растерялся Чойри. – Наверное, могут выдержать. Но недолго, ведь один из талюков упал в мою сумку. Я увидел это только в посёлке, в мастерской Малого Цоера. Ты знаешь его? Он сердитый! Младший брат Цоера. Сердитый, но умелый. У него магазин и мастерская. Я понёс ему инструменты на починку. Открыл сумку – а он там сидит. Не Цоер, талюк. Я испугался. А талюк… Он просто сидел в сумке. Я очень испугался, Дин. Я мог положить на него пилу и раздавить его. Но с ним ничего не произошло. Он просто сидел. Но когда я расстроился, он стал уменьшаться. Тут я испугался по-настоящему, Дин. И очень крепко себя взял за шею. И сдавил вот так. – Он показал. – Я велел себе: надо радоваться! И погладил скорее своего талюка. Чтобы он не уменьшился. Потому что маленькие – они умирают вдали от пихты. Малый Цоер закричал на меня: «Что ты копаешься? Давай свои инструменты! Сейчас придут другие клиенты!» Он не похож на своего брата. Большой Цоер добрый, он дал мне работу. Я боюсь Малого Цоера, он громко кричит. Я схватил сумку и побежал к себе. Так что Малому пришлось очень долго мне кричать вслед. Жалко его…

– Так с ним ничего не произошло? – спросил я в волнении. – С талюком?

– Нет, нет, он в порядке. Где-то тут, – слабо улыбнулся Чойри и показал на своё стадо.

– А я видел мальчика твоих зим, – сказал вдруг Чойри, подавая мне чашку с ореховым молоком, когда мы позже грелись у огня на его стоянке.

– Где? – насторожился я.

Мальчишки в наших местах редко ходят поодиночке. Обычно группами. Никогда никто не знает, как поведёт себя снег над прожилкой. «В наше время надо за всеми приглядывать» – это указание Большого Цоера относилось ко всем. Вот мама и отговаривала меня утром.

– С той стороны леса, – показал Чойри, – там деревья погуще.

– И прожилок больше, – пробормотал я.

– Хочешь, завтра сходим туда? Поговоришь с ним. Тебе нужен друг твоих зим, чтобы гонять с ним на лыжах. Я-то никуда от талюков отойти не могу.

Я с подозрением посмотрел на Чойри. После того как он показал мне чудо, он стал больше суетиться вокруг меня. Ореховое молоко налил с самого дна, пожирнее. Химмёда аж три ложки бабахнул. Он как будто меня боялся.

– Слушай, Чойри, – сказал я, – я не расскажу учёным о чуде. Не психуй.

– Правда? – вскинул он голову.

– Ну конечно!

– Хорошо… А на ту сторону леса надо нам с тобой сходить. Завтра.

Я кивнул. Никто не мешает мне сходить туда с Чойри завтра. Второй раз. Потому что первый раз я схожу туда сам. Сегодня.

Я пробыл у Чойри до обеда. У меня оставалась всего пара часов до начала занятий. Через час отпустят по домам учёный класс. Они ходят в школу с утра, потому что работают головой, а она лучше варит утром. Мы тоже работаем головой, но руками – больше. Поэтому занимаемся вечером.

Я махнул Чойри на прощание, отъехал немного, дождался, пока он направится кормить своих талюков, а потом двинулся в ту сторону леса, где деревья погуще.

Я поглядывал на лес и думал о том месте, где Чойри нашёл чистый снег. Надо же! Розовый снег проходит через тысячу очистительных фильтров, чтобы стать водой, пригодной для мытья. Для питья нужно две тысячи фильтров! А тут – пожалуйста. Растопил и пей. Хотя, конечно, показатели с этого снега никто не снимал. Но всё равно, где-то там и белый снег, и орехи, и, может быть, даже птицы? Я вгляделся в молчаливые деревья, покрытые розовым снегом: вдруг какая-нибудь птаха возьмёт да вылетит? Из Оранжереи иногда сбегают питомцы. Но не выживают. Чем им питаться тут… талюками? Чойри не даст их в обиду.