Генри Олди - Повести о карме

Но если отец — это отец, если он никого не убивал… Выходит, мать повредилась рассудком? Ею овладели беспокойные духи? Она видит то, чего нет? Мало судьбе того, что умерла бабушка Мизуки! Теперь ещё отец…

Или мать? Кто из них?!

Что же делать?

— Матушка в доме. Она переоделась и ждёт дознавателя.

Я поклонился отцовым сослуживцам.

— Хорошо, — кивнул отец.

Тон и весь вид его говорили об обратном: ничего хорошего в происходящем глава семейства не видел.

— О-Сузу, приготовь гостям чай.

Не успела служанка броситься выполнять распоряжение хозяина, как в ворота требовательно постучали.

— Кто там?

— Сэки Осаму, старший дознаватель службы Карпа-и-Дракона.

В низком рокочущем басе звучала неотвратимость закона. Я отметил, что редко когда имя и голос человека настолько соответствуют друг другу. [5] Сэки — застава, барьер; Осаму — твёрдость закона. А ещё — занимаемой им должности.

Отец распахнул ворота:

— Добро пожаловать, досточтимый Сэки-сан.

— Я рад, что вы дома, Хидео-сан. Так за вами не придется посылать.

— Мы вас ждали.

Дознаватель, дородный мужчина лет пятидесяти, был облачён в темно-синее кимоно из шёлка, украшенное тонким золотым узором. На груди слева, над сердцем, красовался герб службы: стилизованное изображение карпа и дракона, перетекающих друг в друга, подобно буддийскому символу Инь и Ян. На голове — высокая чёрная шапка государственного чиновника. Рукояти плетей за поясом обтянуты шершавой кожей ската в оплётке из шёлковых шнуров — тоже золото и густая грозовая синева. Рано поседевшие брови срослись на переносице, из-за чего лицо дознавателя — резкие складки у рта, щеки обвисли — имело брюзгливый вид. Взгляд из-под полуприкрытых век был внимательный, цепкий. Похоже, Сэки Осаму подмечал любую мелочь и откладывал про запас — до тех пор, пока эта мелочь не понадобится.

— Торюмон Хидео, — представился отец, хотя в этом не было надобности. — Мой сын Рэйден. Мои сослуживцы Икэда Наоки и Нисимура Керо. Я привел их в качестве свидетелей, желая избавить вас от лишних хлопот.

Мы по очереди поклонились чиновнику. Когда я вновь поднял взгляд на дознавателя, в ворота за его спиной вошли двое. Одним был настоятель Иссэн, другим же…

Длинная грубая накидка с капюшоном. Пояс — прочная верёвка. Из-под капюшона вместо человеческого лица на меня уставилась рыбья голова. Покрытая капельками росы, голова отблёскивала тусклой медной чешуёй, пучила белые эмалированные глаза с черными дырами зрачков, приоткрывала губастый рот.

Под служебной маской карпа скрывался каонай .

Безликий.

Живое напоминание о воздаянии за попытку обойти закон кармы, дарованный нам милосердным буддой Амидой. Парии, отщепенцы, отверженные — даже к нечистым эта [6] Эта — неприкасаемые, чья жизнь и работа связаны с грязью и смертью: мясники, кожевенники, мусорщики, уборщики нечистот, собиратели трупов. и лишённым сословия хинин [7] Хинин — неприкасаемые, лишённые сословия. В хинин человека могли перевести временно, в наказание за преступление, вернув сословное достоинство по истечении срока. Но имелись и постоянные (урождённые) хинин. относились лучше, чем к мерзким каонай . Бывшие люди, лишённые не только сословия и чести, но также лица и имени. Единственные, кого можно убить безнаказанно — так веками убивали друг друга наши предки до сошествия Чистой Земли на острова Восходящего Солнца. Убить — и остаться самим собой, а не стать вместилищем для духа убитого, предоставив ему возможность жить вместо тебя.

Впрочем, убивали каонай редко: люди не желали марать о них руки.

И вот эту дрянь — язык не поворачивался назвать безликого человеком! — старший дознаватель Сэки привёл с собой в наш дом!

Лицо отца затвердело. Глава семьи скрыл гнев под личиной спокойствия, но я-то хорошо видел, каких трудов ему это стоит. Как же я понимал сейчас отца! Увы, мы ничего не могли сделать, находясь полностью в воле дознавателя. Обычно лицо каонай — серая морщинистая маска, заменявшая им лицо — было замотано тряпкой с двумя дырами для глаз. «Тряпичника» мы, не раздумывая, погнали бы прочь плетьми — что делали все достойные люди, едва завидев безликого в приличном квартале! Но медная маска карпа свидетельствовала: этот каонай находится на службе. Его нельзя побить, прогнать, облить — во всех смыслах — грязью без серьёзных последствий для забияк.