Сьюзен Янг: Возвращение

– Сам не пойму. – Джеймс развернул меня, и я оказалась прижатой к бетонной стене. – Думал, только на тебе розовые очки, раз ты со мной связалась.

– Ага, – сказала я, облизывая губы. – Поэтому и не думаю о других девчонках – из твоей лиги.

– М-м-м… – Джеймс меня поцеловал. Пульс зачастил, когда его рука подобралась к застежке бюстгальтера.

В дверь негромко постучали. Я застонала.

– Не открывай, – попросил Джеймс, покрывая поцелуями подбородок и местечко ниже уха. Я таяла, позволяя еще несколько поцелуев, но оттолкнула его.

– Можно подумать, они не знают, что мы здесь.

– Мы заняты! – крикнул он и снова попытался меня поцеловать.

– Ребята, мне с вами надо поговорить, – сказала за дверью Лейси.

Джеймс сразу стал серьезным, оглянувшись на дверь. Маскируя тревогу, он оглядел меня с деланой уверенностью.

– Мы не закончили, Барстоу, – предупредил он и пошел к дверям. Я взяла его чашку и отпила кофе, сморщив нос, но едва я увидела Лейси, как внутри все оборвалось.

– Что случилось? – вырвалось у меня. Лейси ответила не сразу. Она присела на кровать, уткнувшись подбородком в ладони. Мокрые красные волосы были гладко зачесаны назад. Лейси заметно дрожала. Джеймс закрыл дверь и встал рядом со мной, скрестив руки на груди.

Лейси посмотрела на нас и прошептала:

– Со мной что-то творится. Заметно?

Вопрос стал для меня неожиданным, и я попыталась отделаться невинным:

– У тебя мигрень? Может, надо…

– Мигренями страдала моя мать, – перебила Лейси. Голос звучал словно издалека. – Однажды во время особо сильного приступа она усадила меня и сказала, что подаст на развод. Она плакала, пока не начала задыхаться от рыданий, а я просила ее перестать, потому что отец всякий раз бесился при виде ее слез. А когда он злился, голова у нее болела сильнее.

Джеймс шевельнулся и опустил руки.

– Это ужасно. Почему Программа не забрала это воспоминание?

Он прав, Программа должна была стереть неприятный эпизод. Неужели они допускают подобные ошибки?

Лейси продолжала, будто не слыша:

– Отец пришел домой с букетом роз, увидел опухшее лицо матери, схватил ее за руку и вывел из комнаты. Больше она о разводе не заговаривала, но и не улыбалась никогда. Зато приступы мигрени у нее начались почти каждый день.

Струйка крови потекла из ноздри Лейси, прочертив красную дорожку до губы, и закапала на колено. Я окликнула подругу. Лейси коснулась лица, и при виде испачканных пальцев из ее глаз полились слезы.

– Черт, – сказала она, мелко разбрызгивая кровь с губ.

Джеймс быстро подошел и сел рядом.

– Зажми вот здесь. – Он пережал ей двумя пальцами переносицу и подвел ее дрожащую руку к нужному месту. Когда Лейси перехватила переносицу, Джеймс помог ей лечь на изголовье. Лейси беспомощно смотрела на него, но он улыбался и гладил ее по голове: – Подумаешь, большое дело – кровь из носа. Все будет хорошо.

– Какой же ты врун, – прошептала она.

В лице Джеймса не дрогнула ни одна черточка.

– Заткнись. С тобой все будет хорошо, повтори.

– Я же заткнулась?

– Лейси, с тобой все хорошо.

Сдавшись, она закрыла глаза, доверяясь Джеймсу.

– Со мной все хорошо, – повторила она.

Когда Джеймс присел рядом и обнял ее за плечи, чтобы Лейси могла прижаться к нему щекой, я поняла, что он самый большой врун на свете, но делает это из лучших побуждений.

Когда кровь унялась, Лейси пошла умываться, не рассказывая больше о непрошеном воспоминании. Она не была знакома с Роджером, значит, прорвалось настоящее воспоминание. Стало быть, это психический срыв. Нас предупреждали, что чрезмерная стимуляция может привести к нарушению мозговой деятельности, и Даллас тоже упомянула об этом побочном эффекте. Я не хочу в это верить, но меня ужасает мысль, что собственные воспоминания способны нас убить.

– Эй, – сказал Кас, стоя в дверях, оторвав меня от раздумий. Длинные волосы он заправил за уши и был одет иначе. – Уже четыре часа. Мы собираемся в гостиной. Вы идете?

– Оу… – Я взглянула на Джеймса, сидевшего на кровати. Он коротко кивнул. – Да, – ответила я. – Сейчас придем.

Кас посмотрел на Джеймса, на меня и сжал челюсти.

– Проблемы? – спросил он. Голос его прозвучал менее выразительно, и прорезавшаяся серьезность показалась мне более искренней, чем показное дружелюбие.

– Нет, – быстро ответила я. – Еще не отошли с дороги.

Кас пару секунд нас разглядывал, затем широко улыбнулся – я отметила, что улыбка фальшивая.