Евгения Фихтнер - Междумирье

– Потому что её не может не быть – (в отличие от преподавателя его визави держался хладнокровно, только резко очерченный румянец полыхал на щеках). – Профессор, скажите честно – вы боитесь своего неверия? Вы ругаете свою жену за то, что она хочет крестить внука, а сами до конца не уверены – правильно ли ненавидите ее за это? Ведь где-то в глубине души вас одолевают сомнения? И вы иногда задумываетесь о смерти и побаиваетесь своего неверия…

Сергея Петровича бросило в жар. На лбу выступил пот, и он стал судорожно шарить в карманах в поисках носового платка. Откуда парню стало известно о предстоящем крещении его внука и тем более о его мыслях по этому поводу?

– Моя мама хорошо знакома с вашей Татьяной Ивановной, – продолжил свое тихое наступление студент, – они иногда вместе ходят в церковь. Моя мама работает реаниматологом – эта профессия, как Вы понимаете, далека от религии. Но она не захотела подавить в себе веру в человеческую душу – поэтому у нее так мало смертей во время операций. Она мысленно уговаривает души не покидать свои оболочки, побыть еще немного на этом свете. И знаете, много интересного узнает после операций от своих пациентов. Например, о коридоре, который вы называете кислородным голоданием. Иногда они видят просто дорогу в иной мир – она всегда ведет ввверх.

И тут Сергея Петровича прорвало. Он загремел набатом, сбросив с себя лоск цивилизованного человека:

– Вон из аудитории! Придумали тут какое-то крещение! Сидит, изгаляется тут передо мной, зубки скалит. Немедленно идите к декану и пишите объяснительную о своем поведении.

Студент ошарашено посмотрел на преподавателя:

– А что не так в моем поведении?

– Вон отсюда! Наглец!

Марк привстал, хотел что-то еще сказать, но потом как-то опал, съежился и стал суетливо заталкивать тетрадь в сумку. Румянец на его щеках полинял, по лицу разлилась тоскливая бледность. Ссутулившись, скособочившись, неуклюже загребая худыми ногами, он пошел к выходу. Уже в дверях он оглянулся и как-то нелепо, извиняюще улыбнулся. Как щенок, которого ни за что ударил любимый хозяин. Сергей Петрович посмотрел на него невидящим взглядом и повернулся к аудитории. Неожиданно для себя наткнулся на холодную стену прищуренных студенческих глаз. Однако и они дрогнули ресницами и опустили взгляды в конспекты с неоконченной лекцией…

Какой все же наглец! Опозорить перед группой пытался. Наверное, героем себя считает, дырку для ордена сверлит в свитере – пиджаки такие принципиально не носят, стиляги местного разлива. Ишь ты, провинциальные философы. Развелись тут на нашу голову. Лужи еще эти как назло! (Сергей Петрович вновь чуть было не наступил в знакомую лужу, которую теперь предпочел не перепрыгивать, а обойти). И вроде бы все нормально, пора успокоиться – куда против него этому мальчишке! А на душе по-прежнему скребли кошки. Не нужно было вчера с женой разговаривать вообще. Надоела со своими проблемами! Эх, надо было на Светке из параллельного класса жениться – работает сейчас инженером, звезд с неба не хватает. А эта – насидится в своей библиотеке, начитается романов и достает потом разными глупостями. Лучше бы щи готовить научилась, как положено. А то вся в своих бреднях. Сына такого же вырастила – молоток из рук вываливается, каша во рту стынет. Третий раз в академотпуск уходит – видите ли, не интересно ему учиться! И жену нашел себе под стать – напялят очки и беседуют о том, как лучше ребенка воспитывать. Какую бы книжку и ему уже впихнуть. Тьфу, не сынка вырастил, а такого же волосатика, как и сегодняшний заумник. Ну этот, со слов декана, хоть учится хорошо, а мой оболтус – в маму пошел, только на библиотечный техникум и хватит сил, наверное…

Мысли путались. В висках стучало так, что Сергей Петрович не замечал, что разговаривает сам с собой и на него с удивлением смотрят прохожие. Не слышал он и предупреждающих окриков женщины, попытавшейся дернуть его за рукав, когда он рванул через дорогу на запрещающий свет светофора. Не слышал визга красного «Москвича», судорожно тормозящего на мокром асфальте. Почувствовал лишь сильный удар, который резко сбил его с ног, заставил странным образом пролететь в воздухе и упасть на дорогу. «Какая нелепая смерть – под колесами старого автомобиля», – невесело усмехнулся Сергей Петрович. От удара голову его развернуло в сторону университета, и он заметил, как сидящий на лавочке парень поднял воротник и глубже в него уткнулся. Затем молодой человек (Марк?) – поднялся и пошел к телефонной будке. Набрав номер, он начертил на запотевшем стекле странный знак: чашу, обвитую коброй.