Константин Злобин - Гнев Земли

Доказательством этому был недавний случай. Произошел он минувшим летом. Отмечали какой-то праздник, может День независимости России, а может День борьбы с остеохондрозом. Вся президентская администрация вместе с женами и детьми отправилась в поход по ближайшим к столице горам и долам. Новосибирск, который более двадцати лет назад стал центром российского государства, окружали недавно восстановленные леса. В них обитало всякое мелкое зверье – зайцы, лисицы, барсуки, белки. Крупные хищники давно вымерли или были выбиты в голодные послевоенные годы. Последнего волка в тех местах видели пару десятилетий назад, а о встречах с кабанами не могли припомнить даже старожилы.

Каково же было удивление и страх президентского окружения, когда посреди ночи в лагерь наведался настоящий медведь. Косолапый тоже впервые встретился с людьми. Привлеченный огнем костра, он с любопытством бродил среди разбросанных вещей, заглядывал в палатки и рылся в рюкзаках. Только теперь всполошившаяся охрана схватилась за оружие.

– Убрать пушки! – осадил их Савва Тимофеевич. – Я сам с ним разберусь.

Приняв борцовскую стойку, он выставил перед собой руки.

– Саввушка, осторожно! – пролепетала за спиной жена.

– Цыц, не каркай!

Схватка была скоротечной. Президент обманным броском обошел медведя сбоку, сделал подсечку и, ухватив того за загривок, прижал к земле. В следующую секунду в зад рычащему зверю всадили триста кубиков снотворного.

Когда мишка уснул, президент подозвал охрану.

– Куда же вы смотрели, голуби? На звезды любовались или дрыхли? Хотя это даже к лучшему, а то сделали бы из Мишутки решето. Посмотрите, кто это. Я говорю, причиндалы у него есть? Хорошо – значит самец. В зоопарк его! Живо, пока не очухался, и чтобы через месяц нашли ему пару.

– Да где ж ее взять? И этот как с неба свалился – думали, что они все того…, – лепетал суетившийся рядом министр экологии.

– А мне плевать, что вы думали. Выгоню всех взашей, раз не знаете, что за зверь у вас под носом ходит. Какого числа зарплата?

– Двадцатого, – промямлил министр.

– Понятное дело – это вы помните наизусть. Так вот, до двадцатого не будет медведицы, все министерство оставлю без денег. А лично ты, если не найдешь самку, сам ее и заменишь.

Суровый нрав президента знали не понаслышке, и нужно ли говорить, что медведица отыскалась на третьи сутки.

«Старик у нас еще ого-го – всем фору даст», – подумал Михаил. – «Но что общего у него с этим долговязым? Неприятный тип, судя по виду».

Незнакомец тоже рассматривал Михаила, но не украдкой, а прямо, бесцеремонно, пронизывая колючим цепким взглядом. Он словно заглядывал в самую душу и ворошил ее содержимое без его – Михаила – на то разрешения. Михаил был не робкого десятка, но ему стало не по себе. По спине побежали мурашки.

– Где ты их берешь? – наконец произнес «стервятник», оборачиваясь к президенту. – Полный самолет младенцев. Везешь на растерзание дядюшке Сэму?

– А где я тебе других возьму? – ответил Старик. – Осталась только старая гвардия вроде нас с тобой и вот эти, как ты говоришь, младенцы. Хорошо еще, что они есть – будет кому дела передать. Миша – молодец. У меня на него большие планы.

Долговязый подался вперед и без всякого вступления спросил Михаила.

– Где учились?

– В Новосибирском Государственном Университете.

– Специальность?

– Международно-правовой и международный факультеты, – не без гордости ответил Михаил. – Кафедра европейского права. Красный диплом. Знаю английский, французский и испанский языки.

Взгляд незнакомца стал сочувственно печальным.

– Зря потраченное время. Кому теперь нужна эта Европа с ее правом? И с кем, скажите на милость, вы собираетесь говорить по-французски?

Михаил на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки.

– Как с кем? С французами, конечно.

– Молодой человек, вы давно были во Франции?

– Пять лет назад, – ответил Михаил. – Стажировался перед госэкзаменом.

Не зная почему, он почувствовал себя как на том самом экзамене – давно забытое неприятное ощущение, с той разницей, что сейчас ему задавали вопросы, на которые в учебниках не было ответов.

Вспомнилась последняя поездка в Париж. После второго Всемирного потопа столица Франции превратилась в морской порт. Жители города на Сене стали жителями города на Сенном заливе и довольно быстро к этому привыкли. Отныне ритм города задавали приливы и отливы, а у парижан появились новые привычки.