«Старшее поколение», в лице интенданта и Семёновны, сидело за соседним столом. Тоже о чём-то тихо переговаривались, интендант ещё и мерзко стучал ложкой по стакану. Смысла беседы было не разобрать, но интонации не оставляли сомнений — эти тоже не в своей тарелке, переживают за общее поражение.
Рядом, на полу, лежал пёс, вывалив язык из раскрытой пасти и глядя на хозяина преданными глазами. С тех пор как Валера видел его в последний раз, зверь заметно вымахал. Крохотный забитый щеночек, каким он казался когда-то, превратился в здоровенную собачину, почти с кавказца размером. Во внешнем виде тоже имелись заметные сходства с данной породой: короткая, тупая морда, жутковатые, немаленького размера клыки, выглядывающие из-за будто бы надменно приподнятой верхней губы, густая шерсть, толстые мощные лапы. Только цвет, тёмно-серый, ни на что не похожий, и необычайно умные глаза делали зверюгу какой-то особенной, совершенно не такой, как все привычные собаки.
Когда инженер впервые вышел на люди, после обретения новой жизни на «Алтаре» — этот телёнок едва не сбил его с ног, обмусолив лицо своим шершавым языком. Наверное, если бы не «Базовое общее улучшение», точно опрокинул бы.
По словам девушек, которые заботились о животном в отсутствие законного владельца, он никого и ни во что не ставил. Но при этом, когда его не трогали, не проявлял никакой агрессии. Милостиво позволял себя кормить-поить, гладить, даже чесать, легонько вилял хвостом в благодарность — но на любые попытки ограничить свободу, не задумываясь, показывал клыки. Пока он был маленьким, никто не воспринимал это всерьёз. Но когда члены общины обнаружили, что как-то незаметно произошло это «за время пути собака могла подрасти», и по двору ленивой трусцой бегал уже не маленький пушистый комочек, а здоровенный оковалок — его начали даже побаиваться.
Валера сам наблюдал всё это как-то раз, пока в виде бесплотного призрака носился по двору и окрестным домам, стараясь с пользой использовать появившуюся возможность исследовать все щели и закоулки. На его глазах пёс со значительным видом подошёл к без водителя стоящему статуей Джамшуту какому-то, задрал лапу, и принялся поливать его мощной струёй. Анатолий, оказавшийся рядом и проявивший гневным возгласом неудовольствие осквернением коллективной собственности, был встречен свирепым оскалом, злобным блеском глаз, и низким, утробным рычанием. В какой-то момент показалось даже, что всё, схватит сейчас ружьё — и беда пёсику. Но — пронесло, Лесник успокоился. В конце концов, собака своим лаем не раз и не два поднимала тревогу, когда дозорные ничего подозрительного не замечали, вероятно даже спасая тем самым общину.
Вот и сейчас, пёс навострил уши в сторону входа в столовую. Открылась дверь, зашли трое — Евген, Марина и Юля. И с их приходом в помещении собрались практически все члены общины, оставшиеся на ногах, кроме дозорных — двух пацанов, Иры и Кати, которых поставили следить за округой.
— Ну что, медицина, как там парень? Починили?, — повернулся в их сторону Семён Павлович, отвлекшись от своей собеседницы.
— Вылечить такое в наших условиях невозможно… Говорила же, давайте построим это здание, «Госпиталь» которое. Наверняка, пригодилось бы сейчас…, — Ответила, грустно улыбнувшись, «главный врач»: — Но… Так как у нас тут всё не совсем по-человечески, раны заживают с огромной скоростью — думаю, сам оклемается. Когда — не скажу.
— А дедушка?, — это уже Валера, имея в виду Вилена Александровича.
— Пока — пластом. Учитывая, что «омоложение» — процесс долгий, думаю… Да что думать, уверена на все сто — не скоро он встанет. Ну и сразу скажу — девочки почти в норме уже. В принципе, можно бы выписать… Но, думаю, пусть полежат. Будет не лишним, скорее, в психологическом плане. Они такого натерпелись…
Валера осторожно посмотрел на Веру — подумал о том, что ей бы тоже не помешало. Та поймала взгляд и легонько улыбнулась: мол, понимаю, но не нужно, всё в порядке. Вообще, девушка заметно ожила за последнее время, что не могло не радовать. По сравнению с тем, какой она была при их первой встрече, бывшая пленница теперь выглядела совершенно нормальной, просто излишне задумчивой и грустной. И, в отличии от остальных, её сразу взяли в оборот. Ведь никто больше не мог похвастаться таким специфическим «Умением», как способность видеть невидимое.
— То есть, у нас пока минус два, так? Весело…
Читать дальше