Юлия Рахаева - Дети горькой воды

Это было удивительно и странно. Росс в очередной раз попытался что-то увидеть, но ему удалось разглядеть лишь грязный подол платья. Женщина, девушка, ведьма… кто она там была… ушла. Росс не знал, сколько ещё сможет продержаться в таком полубессознательном состоянии. Боль словно перетекала по его телу, проникая во все уголки, отзываясь в ударах сердца. Росс потерялся во времени и не мог определить, сколько уже лежал на земле, когда вернулся грязный подол платья, а за ним и женский голос:

– Будет больно.

В другой ситуации Росс бы рассмеялся. Как будто сейчас ему больно не было! Но оказалось, что это было только начало, потому что когда обладательница грязного подола перевернула его и начала снимать с него прилипшую к телу рубашку, Росс застонал. Боль стала такой резкой и яркой, что у него на какое-то время внезапно прояснилось сознание, и он увидел ту, что предстала перед ним. Росс решил, что это действительно была ведьма: чёрные, как смоль, волосы спадали на её лицо, которое было испачкано в земле, также как и её руки и платье, на шее блестел какой-то медальон, напоминавший своим силуэтом кошку. Когда руки девушки, а ведьма оказалась довольно молодой, добрались до раны, которая, как только сейчас понял Росс, была сквозной, он понял, что отключается.

Очнулся Росс от резкого едкого запаха и понял, что исходил он от какой-то склянки, которую ведьма пихала ему прямо в нос.

– Больше не теряй сознание, – каким-то приказным тоном проговорила она. – У тебя будет ещё такая возможность, но в доме. А сейчас давай вставать.

– Знаешь, я не очень сейчас способен руководить своим сознанием, – ответил Росс.

– Учись, – сказала девушка и начала медленно подниматься с земли вместе с опиравшемся на неё Россом. Что уж такого было в той склянке, но это придало ему сил. Росс смог встать и даже сделать несколько шагов. Потом боль, пульсируя в районе живота, словно ударила его по коленям, заставив их согнуться.

– Стоять, – проговорила девушка и снова поднесла к лицу Росс дурно пахнущую склянку. Ей пришлось это сделать ещё пару раз, прежде чем они вошли в дом. Росс даже сделал попытку оглядеться по сторонам, но нет, силы окончательно покинули его тело, и последнее, что он помнил, было ощущение чего-то мягкого и сладко пахнущего.

Кейлин глубоко вздохнула и села на кровать рядом с раненым. Повязка уже промокла насквозь, и её надо было менять. А потом нужно было всё-таки вымыть пол и переодеться. Хотя, конечно, её чумазый вид очень вовремя смог заменить револьвер, заставив двух взрослых мужчин бежать с кладбища. Усмехнувшись, Кейлин достала свежий бинт и начала перевязку. Мужчина застонал, и она поняла, что он снова может очнуться. Столько боли за один раз – это слишком мучительно. Кейлин достала из шкафчика шприц и пузырёк с морфием и отправила раненого в продолжительный глубокий сон. Закончив перевязку, она первый раз по-настоящему рассмотрела мужчину. Ему было лет тридцать, не больше, и он, скорее всего, было амарго, как и сама Кейлин. Сейчас его глаза были закрыты, но она помнила, что они были карими, почти чёрными. Спутавшиеся мокрые от пота тёмные волосы прилипли к его лбу. На щеках и верхней губе была недельная щетина, и эта небритость добавляла его лицу мужественности и даже привлекательности. У мужчины была хорошая фигура, руки были сильными, кожа – чуть более смуглой, чем у нортов. На указательном пальце левой руки красовался золотой перстень с чёрной вставкой. Кейлин догадалась, что это был агат.

Судя по одежде и этому перстню, мужчина был не из бедных, поэтому вполне потом мог оплатить её услуги. Кейлин потратила на него кучу чистых бинтов и дорогой морфий. Лекарство, каким она обработала рану, было из трав, которые Кейлин собирала сама, поэтому не стоило денег.

Поймав себя на мысли, что любуется раненым, Кейлин решила, что самое время вернуться к уборке. Вылезший из очередного укрытия чёрный кот подошёл к кровати и, поднявшись на задние лапки, понюхал руку мужчины.

– Какое-то время он здесь побудет, Ти, – сказала Кейлин коту. Тот, очевидно приняв решение хозяйки, направился к своей миске.

Завершив уборку и переодевшись, Кейлин снова взглянула на раненого. Она боялась, что его начнёт лихорадить, но, к счастью, этого не случилось. И вдруг Кейлин вспомнила. Она видела его раньше. Вернее, не его самого, а его портрет. У входа на кладбище к дереву был прибит плакат «Разыскивается». И вот на нём-то и был нарисован мужчина, сейчас лежавший в её постели. Этот факт нисколько не напугал Кейлин, а скорее вызвал её любопытство. Она вышла из дома и направилась к тому самому дереву, чтобы убедиться в своей правоте и заодно узнать имя своего гостя. Портрет был хоть и довольно схематичным, но узнаваемым. Раненого мужчину звали Росс. Как у всех амаргов, фамилии у него не было, что всегда вносило путаницу в документы нортов, которым требовались и имя, и фамилия. Иногда они даже сами их сочиняли, либо заставляли придумывать амаргов. Но имя Росс было всё-таки странным для амарга – Кейлин никогда такое раньше не встречала.