Вадим Волобуев - Узнай врага

– Сам говоришь, что подслеповат, – напирал вождь. – Может, обмишулился?

– Как же, обмишулился! – язвительно отвечал Пламяслав. – Ты из меня дурака-то не делай. Я в Небесные горы ходил и большую воду видел. Я сказы древние помню и с прошлым Отцом, как с тобой, толковал. Огневик тогда мальчишкой был, пацаном несмышлёным! А я уже за Большим-И-Старым ходил. Думаешь, из ума выжил?

Они спешились, вождь крикнул сыну, чтобы расседлал лошадей. Затем бросил взгляд на Головню.

– Не торопишься, я вижу. Сполох, подмогни ему. – От гулкого голоса вождя прокатывалась трясучка по всему телу. Не голос – гром. Да и лицо было ему под стать: скуластое, с широкой бородой, а глаза выпуклые – не глаза, а блестящие камушки.

Старик снял со своей лошади тюки, развязал один из них, потащил наружу кусок кровавой мёрзлой требухи. Вождь повернулся к нему.

– Так, значит, не видел таких ран, говоришь?

– Что ж я, совсем без памяти? – Пламяслав бросил требуху, выпрямился, глянул гневно на вождя: угольки чёрных глаз так и сверкнули. Нижняя губа задрожала от обиды. – Я расскажу тебе, как встретил чёрных пришельцев, вождь. В тот день я держал путь к большой воде – там были места, богатые тюленями. Мы жили тогда близ Великой реки, кормились птицей и рыбой, а Большим-И-Старым мы звали не рогатого и копытного, а усатого и плосконогого. Я искал новые лежбища тюленей для общины, потому что старые оскудели: зловредный Лёд уводил от нас добычу, ослаблял наши тела. Я ехал на собаках. Лёд загромоздил крыльями небо, напрочь стёр окоём, так что равнина слилась с пеленой облаков. В какой-то миг я заметил, что псы забирают вправо. Я обернулся, посмотрел на свой след: так и было, полоса искривлялась, я больше не ехал к большой воде. Неведомая сила тянула собак в сторону, словно их манили кормёжка и сон. Я подумал: «Лёд ворожит. Хочет погубить меня и собак». Впереди я высмотрел облачка сизого дыма – будто подпалины на боках оленя. Я не знал, что это было: призраки, скользящие в слюдяной дымке неба, или угольная сажа. А псы вдруг ухнули в разверзшуюся пропасть, и я ухнул вслед за ними, полетел вниз по косогору. То была балка, широкий овраг. На дне оврага я заметил две собачьих упряжки: горбы из шкур топорщились на коротких и широких санях. Из горбов торчало по скошенной трубе, испускавшей слабый чёрный дымок, а рядом с санями отдыхали собаки, полузасыпанные порошей. Едва я появился на склоне, псы вскочили и залаяли, точно свора крикливых бесенят. Шерстяные бугры затрепетали, пошли волнами, и наружу выскочили существа, от вида которых меня чуть не стошнило. Их лица были черны, как зола, и уродливо безбороды, а одежда желтела выскобленной кожей, будто из неё вырвали все до единого волоски, зато на ногах она трепетала густыми лохмами. Головы демонов, увитые песцовым и лисьим мехом, походили на угольные шары, а зубы, блеснувшие в прорези вывернутых губ, сверкали, как лёд. Без сомнения, передо мной были духи земли, тёмные демоны, забирающие души. Я смотрел в их разъятые очи и шептал молитву Огню. Бог тепла помог мне. В последний миг я сумел укротить ошалевших псов и крикнул им: «Хей, хей! Уходим отсюда». Собаки взяли влево и помчались прочь, а демоны защёлкали языками, досадуя, что я ушёл от них. Вот как было дело! – Пламяслав перевёл дух и закончил: – Ежели мы встретили пришельца, то где жилище на нартах? Где труба? Не было там ни того, ни другого, сам видел. А стало быть – колдун.

Вождь пожал плечами – мало ли какие пришельцы бывают?

– Ты видел раны у волков, – говорил он. – Будь это колдун, он бы наложил заклятье. А тут словно зверь рогом пронзил. Пришельцы и есть.

Головня и Сполох, прислушиваясь к спору, выкладывали по кругу снежные брикеты – один на другой. Сполох толкнул товарища в бок, прошептал:

– Покажи им находку.

– Не буду.

– Покажи, дурак!

– Отстань.

Вождь подсел к костру, принялся устанавливать по бокам от него стояки с развилкой поверху, чтобы разогреть кровянку. От огня шёл густой дым. Ложбина погрузилась во мрак, сделавшись похожей на мутный омут среди серебристого озера. Небо было глухое и морщинистое, точно слепленное из глины.

Подумав немного, вождь сказал сыну:

– Поднимись, глянь ещё раз, нет там наших?

Сполох сорвался с места, взлетел на возвышенность, постоял, всматриваясь. Потом замахал кому-то, крикнув:

– Эгей, сюда!

Вождь встал и тоже поднялся по склону.

– Вон они, вон! – тыкал рукавицей Сполох, показывая куда-то.

Пламяслав отрешённо сидел у костра. Чуть поодаль бродили лошади – пробивали копытами наст, подцепляли зубами прошлозимнюю несытную траву и ягель.