Владимир Шишкин - Главный приз – планета Земля

– Вам, болезным, только скажи, сразу пятки засверкают, – пошутил в ответ Стоун.

Боб часто проходил по этому коридору, на прогулку, в медицинский пункт или в дезинфекцию на «омовения», и поэтому знал здесь каждый светильник, каждую выбоину на стенах и полах. Как-никак, а целых три года его жизни прошли за этими стенами. Но на этот раз что-то насторожило Боба, и он не сразу понял, что. Казалось бы, всё было как прежде. Тот же уныло-сиреневый цвет стен, те же решётки, те же замки. То же сопение сержанта за спиной. Но всё же что-то изменилось. Наконец Боб понял, что произошло. Вокруг стояла необычная тишина. Тюрьма, ранее наполненная самыми различными звуками, теперь безмолвствовала. Проходя мимо камер, Боб заглянул в некоторые из них. Они были совершенно пусты. Все заключённые исчезли, словно испарились в одночасье. Боб недоумевал! Когда они остановились перед очередной дверью, он не удержался и спросил, хотя и знал, что, по тюремным правилам, этого делать не положено.

– Где все зэки, Стоун?

– Вчера на каникулы отпустили, – нехотя ответил сержант, возясь с очередным замком, и усмехнулся. Было видно, что ему самому понравился его ответ.

«Молодец! – подумал Боб. – Ещё несколько лет совместного общения, и можно будет говорить о наличии развитого чувства юмора у данного индивидуума».

Остановившись перед дверью директора тюрьмы, сержант постучал, прежде чем войти, затем открыл дверь, доложил и только после этого скомандовал:

– Заходи!

Боб вошёл в залитую солнцем комнату и невольно зажмурился от яркого света, выйдя из темноты коридора.

В кресле директора сидел мужчина спортивного телосложения, примерно одного возраста с Бобом, светло-русые волосы его были коротко пострижены. Одет он был в белую рубашку с короткими рукавами. На столе перед ним лежали плоский компьютер и сложенные стопкой бумаги.

– Вы свободны, Стоун! Совсем! Да! И снимите с него наручники! – отрывисто произнёс он. Сержант, выполнил приказ, затем привычно козырнул и вышел, с трудом протиснувшись в узкий проём двери.

Голос показался Бобу знакомым.

– Заключённый Боб Харрис… – начал было докладывать Боб и осёкся.

Блондин смотрел на него серыми, стальными глазами, уголки его крепко сжатых губ расходились в улыбке. Затем он легко поднялся с кресла и, подойдя ближе, произнёс: – Ну здравствуй Боб! Рад тебя видеть!

– Чёрт меня побери! Глеб Камински! – Боб рванулся было навстречу, но внезапно остановился, как будто натолкнулся на невидимую стену, разделяющую его – заключённого номер 301 Боба Харриса, и директора тюрьмы Марион Глеба Камински. – Вот уж кого не ожидал увидеть! – произнёс он, останавливаясь на полпути. – Я думал, что ты бороздишь просторы Галактики на нашем «Рейнджере»! Что ты тут делаешь? Решил переквалифицироваться из штурмана президентского звездолёта в директора тюрьмы?

К его удивлению, Глеб Камински спокойно прошёл сквозь эту стену будто не заметив её, остановился совсем рядом с Бобом, улыбаясь во весь рот и протягивая руки навстречу. Они обнялись, как старые, добрые приятели. После они долго держали друг друга в объятиях, наконец, Глеб предложил сесть, положил перед Бобом сигареты, подвинул пепельницу и дождавшись, когда тот закурит, сказал:

– Ну, директором-то я стал недавно. Вначале пришлось поработать простым надзирателем. Я был разжалован и отправлен в тюрьму с формулировкой «на перевоспитание», как, собственно, и ты. Только, в отличие от тебя, я перевоспитываюсь по другую сторону решётки. Причина отставки – банальна. Подрался с капитаном корабля.

– Если поведение мужчины невозможно описать законами логики, то тогда, как говорил Duma реге:

– Cherchez la femme!

– Ты прав, Боб! Я подрался с капитаном именно из-за женщины. Примерно через полгода как ты перевёлся, к нам на корабль приняли новую стюардессу, Барбару Свенсон. Роскошную блондинку с огромными зелёными глазами Ты знаешь, Боб, что я всегда был убеждённым холостяком, но тут во мне как будто что-то надломилось. Короче, через месяц я сдался и открылся ей. Она неожиданно для меня тоже ответила взаимностью. И тут вдруг капитан нашего «Рейнджера», узнав о наших отношениях и, как видно, приревновав меня к ней, заявил, что он всю жизнь искал такую женщину. Что в этой ситуации я – третий лишний, и он сделает всё, чтобы мне помешать. Ты помнишь нашего капитана, Боб?

– Жака Арно? Конечно, помню! Этого неотразимого красавчика? Как ты сказал? Он всю жизнь искал такую женщину?! Да у него же в каждом Космопорту по невесте!