Дмитрий Володихин: МЫ - ТЕРРОРИСТЫ

– Что? Что, Степа, какая-нибудь спешная работа?

Застилает постель после уехавших жильцов. Повернулась к нему. В горничьем белом переднике, очень туго подвязан.

– Да нет, Катя, никакой срочной работы. Ничего такого… - он все подумывал, как это замечательно будет: с распущенными волосами. Дать им отрасти, снять заколки и распустить… Ужасно откровенно, даже дух захватывает. Итак у нее руки от самого плеча совершенно ничем не закрыты. Ничем. Совершенно ничем…

Гордей почувствовал нестерпимое, болезненное желание взять ее немедленно. Прямо здесь. Положить на постель, развязать дурацкий передник, целовать ее руки, плечи, волосы. Он со стыдом почувствовал: кровь бросилась в лицо. Такая желанная!

– Катя! Не нужно помочь застилать? У тебя тут много работы… - вот уж сказал, так сказал, понимай, как знаешь.

– Нет, что ты. Я сама справлюсь. Мне нетрудно… - глянула она ему в глаза и смешалась. Заколебалась как-то. Все никак не могла надеть наволочку на подушку. Сикось-накось получалось.

Гордей придумывал, как бы ему ловчее уйти отсюда. Скрыться от напасти. Как смутительно! Невозможно вести себя так.

Отвернулась от него. Надела. Повернулась. Вертит в руках пододеяльник. Мнет пододеяльник в руках.

– Я рада, что ты меня проведал. Понравилась моя стряпня?

– Да. Очень понравилась. Ты… не захочешь как-нибудь пройтись со мной по Москве? Дни стоят солнечные. Да. Добрые стоят деньки.

– Что ж мы будем делать, Степа?

Об этом Гордей не подумал. Совершенно не подумал он об этом. Едва- едва решился он заговорить с нею о такой вот прогулке, а в подробностях, какие вещи надо будет делать, не представлял себе. То есть в полный ноль. Не имел никакого представления. Надо было хотя бы решиться поговорить с нею. А выдумки выдумывать, это он собирался потом. Однако вид у Катерины был спокойный и даже немного робкий. Сробела совсем. Тогда он ей и говорит твердым тоном:

– Да хоть бы и побеседуем, Катя. Да.

– А что ж, я согласна.

– Не договориться ли нам на майские праздники? Конечно, если ты что- нибудь другое не отложила на эти дни.

– Нет. Я уж повстречаюсь с тобой… Если ты мне позвонишь, - она вынула из передничного кармана карандаш и написала телефон на листочке из календаря. Подавая ему записку, Катерина не рискнула вновь посмотреть в глаза. Не слишком ли она торопится? Она, кажется, присмотрелась к нему за эти месяцы. Хороший, должно быть, человек. Не пьяница, не хулиган, не злыдень. И… так сильно ее тянуло к Гордею. Очень сильно. Душа Катеринина трепетала в его присутствии.

Гордей не стал попусту играть в игрушки:

– Конечно, я позвоню.

И пошел вниз. А глаза у нее какие были? Какого цвета? Не посмотрел. В следующий раз обязательно надо будет посмотреть.

…что за это дело еще никого не сажали, в смысле за хитрости с таможней. Но ободрать как липку, пенями замучить, груз конфисковать или даже просто положить его «до выяснения» на склад… На сколько? Да на веки вечные. У клиента бизнес. Итальянец, Паоло Адриани. Этот стервец с Саратовской таможни, подполковник Агаджанов, конечно, жилу рвет не за державу. За бабки. Первый раз, как положено, наехал. Для порядка. Свет в лицо. Голос грозный. Понимаю ли я, что означает подрыв экономики? Потом, естественно, предложил решить дело по-людски, а я уже писал его. Не как лохи, диктофоном со шкаф размером, нет. Хорошая техника, совсем маленькая штучка, включил заранее. Но он тоже калач тертый, аккуратно говорил. Если до суда дело дойдет, черт его знает. Пятьдесят на пятьдесят. При хорошей защите он может вывернуться. Итальяшка вообще на ушах стоит: за что я вам плачу! Ваше юридическое обслуживание гроша типа ломаного… и т.п. Я нарыл кое-что на Агаджанова. Плюс кассета.

– А почему по-людски нельзя? - спросил тогда Евграфов у старого и умного адвоката Якова Осиповича Мергеля, тоже из ментов. Лучшие адвокаты - бывшие менты. Самые лучшие - бывшие менты и притом евреи. Так уж получилось.

Яков Осипович показал Евграфову кукиш. Журналист в этот миг ассоциировался у него с беспредельно жадным азером Агаджановым. Таким жадным быть нельзя. Но и судиться рискованно. Если статейку тиснуть, дело пойдет. Подполковник врубится: когда бабки на газету есть, значит и судью найдут чем убедить. Притом, газета, она как малый наезд. Не крутой, а так. Для острастки. От начальников своих он отбрешется, а цену, надо думать, скинет до разумных пределов. Что в статью? Ну, голос правды. Тоталитарные пережитки. Адвокат несчастного иностранца сообщает, что его клиента пытались запугать угрозами. 37-й год вживе, как в сталинском застенке - лампой светят в рожу. В смысле в лицо. Притом, коррупция и взяточничество процветают. Есть пленка. Вот характерные отрывки…