Андрей Подымалов - Создать Веру - убить Веру

Некоторые из слушавших плакали, слезы текли по их изможденным морщинистым лицам, иссушенным зноем и непосильной работой. Попадались и сытые лица торговцев, менял, скупщиков, надсмотрщиков. Но и до них доходили слова Иисуса. Они становились растерянными и задумчивыми. Кое-кто, не выдержав, уходил.

Особое место в проповеди занимали притчи, которыми Иисус сопровождал часть истин. Они все расставляли по своим местам, и, несмотря на внешнюю незатейливость, временами звучали сильнее, чем основная проповедь.

Закончив говорить, Иисус в полном молчании спустился с возвышенности, прошел мимо расступившихся людей и, не остановившись возле апостолов, зашагал по дороге. Он был необычайно бледен и серьезен. Матфей догнал его и дотронулся до плеча.

— Учитель, я все записал.

— Хорошо. Ты правильно сделал.

Иисус слабо улыбнулся. Больше за всю дорогу никто не проронил ни слова. Все были потрясены речью Иисуса. Так и добрались до постоялого двора.

— Обедайте без меня.

И Иисус ушел к себе в комнату. Вышел он ближе к вечеру и, подойдя к Иуде, сказал:

— Пойдем. Пришло время для разговора.

Они вышли из постоялого двора и сели на камень возле дороги.

— Спрашивай.

— Где Христос?

— Я - Христос… Ладно, не смотри так. Жив он, в надежном месте. А вот насчет того, что здоров, с такой же уверенностью сказать не могу. Безумие все более овладевает им. Периоды ясного сознания все короче. Он старается держаться, но небесный огонь сжигает его изнутри.

— Я хочу его видеть.

— Увидишь. Но не ранее, чем мы с тобой обговорим одну важную деталь.

— Хорошо, давай обговорим.

— Не сейчас. У тебя же есть и другие вопросы, не правда ли?

— Есть. Что это за чудеса, которые ты совершаешь?

— Это не чудеса, хотя со стороны они выглядят именно так. Ты же не веришь, что это чудеса?

— Не верю.

— Вот видишь, я в тебе не ошибся. Все мои апостолы верят, а ты — нет. Поэтому ты мне и нужен. Давай сначала определимся, что такое чудо с позиции обыкновенного человека. Это то, что происходит вопреки всем законам, это то, чего быть не должно. Так?

— Ну, так.

— А теперь представь такую ситуацию. Тебя окружают привычные тебе вещи. И вдруг приходит человек, который говорит, что ты неправильно живешь. Он выбрасывает твою ложку и дает тебе другую, с дырками, и говорит, что новой ложкой лучше черпать похлебку. Что сделаешь ты, как здравомыслящий человек? Ты вернешь свою старую ложку, а непрошенного советчика просто выгонишь. Что тебя может убедить в том, что в совете поменять ложку есть здравое зерно? Только то, что дырявая ложка будет зачерпывать похлебку лучше, вопреки здравой логике. И вдруг ты убеждаешься, что это именно так. Твой ум тебе говорит одно, а глаза и живот — другое. И ощущения побеждают. И тогда ты считаешь, что произошло чудо. На самом же деле произошло одно из двух: либо тебя обманули твои глаза, либо тебя обманул твой живот… Кстати, как тебе моя сегодняшняя проповедь?

— Прозвучала очень сильно, хотя это и не твои слова.

— В данном случае неважно, чьи это слова. Христос мне разрешил говорить от его имени, ибо самое главное — донести слово, а не то, кто это сделает… Так вот, вся эта проповедь — лишь слова. Да, она хороша, но, подкрепленная чудесами, она становится грозным оружием, истины, изложенные в ней, становятся непобедимыми.

— Пусть так. Но ты же обманываешь людей!

— Совсем немного. В библиотеке моего отца есть много старинных книг. Есть очень старые, содержащие тайные знания. Плюс к этому — знания Торы.

— Почему вчера все пили воду и восхищались ей, как отменным вином?

— Я им это внушил.

— Почему я не почувствовал вкус вина?

— Потому что я не хотел, чтобы это внушение распространилось и на тебя.

— Почему?

— Я тебе доверяю и хочу видеть тебя своим помощником.

— А твои апостолы?

— Они лишь исполнители. Их задача: нести новую веру по земле, распространять ее и укреплять.

— Ты думаешь, они с этим справятся?

— Несомненно. Я специально их подбирал, исходя именно из этого условия. Уверовав, они не отступят. Особенно Петр. Это действительно будет тот камень, что ляжет в основание новой постройки.

— Мне кажется, он слишком мягок.

— Да, он мягок, но именно в той мере, что нужна для утверждения провозглашенных истин. Именно его мягкость и кротость станут залогом незыблемости.

— Допустим. А братья Зеведеи? Один постоянно любуется собой, другой ленив и завистлив.