Гэри Ван Хаас: Создатели

Руперт долго лежал, пытаясь понять, что произошло, и гадал о судьбе Люсии и Нандо. Он сомневался, что с ними все в порядке. Но кто-то же потрудился отправить его в больницу, и это вселяло надежду. Он слышал стоны и храп за шторами. Кроме него в палате было много народу.

– Где я? – громко спросил Руперт.

– Там, откуда не возвращаются, – раздался голос слева. В ответ кто-то натужно засмеялся.

– Мы в Канаде? – спросил Руперт.

Снова раздался невеселый смех. Руперт больше не пытался завести разговор, его соседи тоже молчали.

Прошло больше часа, когда появились двое коротко стриженных юношей восемнадцати или девятнадцати лет в поношенной зеленой форме. Они взглянули на Руперта, а потом на экран планшета.

– Это он, – сказал один из солдат. Тучный санитар привез кресло-каталку и помог военным усадить в него Руперта. Они пристегнули руки пациента к ручкам кресла.

– В чем дело? – спросил Руперт.

– Вас будут допрашивать, – ответил один из солдат. – Мой вам совет: не отпирайтесь. Не доставляйте им хлопот. Скажите все, что они хотят.

– Ладно, – сказал Руперт. – Знакомая история.

Его везли по длинному коридору, где вдоль стен стояли кровати, на которых лежали измученные пациенты. Они были одеты в тонкие пижамы, и большинство из них выглядели, как будто их опоили сильнодействующими успокоительными. В больнице пахло болезнью и разложением. Углы под потолком заросли черной плесенью.

Руперта подняли на грузовом лифте, а потом привезли по длинному белому коридору к черной двери. Она отъехала в сторону, и солдаты завезли кресло в белую комнату, где друг напротив друга с двух сторон от черного ромбовидного стола стояли два черных офисных стула. Солдаты убрали один из них и поставили на его место кресло с привязанным Рупертом. Все четверо ждали.

Примерно через двадцать минут в дальнем конце комнаты отодвинулась часть стены, и вошел мужчина, одетый в форму агента Департамента террора: в черном костюме, рубашке и галстуке. На вид ему было около шестидесяти лет, он был очень худым и подтянутым, с коротко стриженными седыми волосами и глазами цвета голубого льда. Его лицо показалось Руперту знакомым.

– Спасибо, ребята, – обратился мужчина к солдатам. – Можете идти. Он не опасен.

Солдаты отдали честь, развернулись на пятках и строевым шагом вышли из комнаты. Санитар поплелся за ними.

Агент сел за стол напротив Руперта. Он коснулся глянцевой черной столешницы, и на ней замерцали цифровые документы. Во многих из них текст сопровождался фотографией Дэниэла. Мужчина не спеша изучал документы и не обращал на него внимания… Молчание длилось несколько минут.

– Доступ к незаконным иностранным материалам, – начал перечислять мужчина. – Нарушение договоренности с Департаментом террора. Нападение на высокопоставленного чиновника Центра защиты детей и семьи с целью получения секретных данных. Нападение на преподавателя военной школы и его убийство. Силовое проникновение в военную школу, где вы взорвали боеприпасы, убили двоих охранников и ранили нескольких преподавателей и откуда похитили несовершеннолетнего, находящегося на попечении государства. Все это вы проделали, прилюдно выкрикивая террористические лозунги через систему оповещения. Изготовление и распространение террористической пропаганды. Наконец, попытка незаконного выезда из страны. – Агент прожигал Руперта глазами, и Дэниэлу показалось, что в комнате похолодало. Возможно, температуру действительно понизили, чтобы запугать его. – Даже если бы мы устроили для вас суд, у вас не было бы ни единого шанса выжить. Вас ожидает долгая и мучительная показательная казнь. Вы террорист, Дэниэл Руперт.

Руперт молчал. Он узнал мужчину: именно он был на студии, когда Джордж Болдуин гипнотизировал Руперта у себя в кабинете. Болдуин заставил Руперта забыть этого человека, пока доктор Смит не снял гипноз.

– Доктор Реджинальд Крейн, верно? Правда, вы экономист, а не врач.

Крейн откинулся на стуле:

– Верно.

– В школе вас звали уткой.

Крейн чуть скривил губы.

– Это сокращение от «уткодроча»? – добавил Руперт.

Мужчина скрестил руки на груди и вздохнул:

– Вы кое-чему научились с нашей последней встречи. – Он внимательно посмотрел на Руперта. – Здесь ни вам, ни мне нет смысла притворяться.

– Пожалуй, – согласился Руперт.

Мужчина сидел неподвижно, а потом спросил:

– Что еще вам обо мне известно?

– Вы брат Зеб, – ответил Руперт. Эта мысль пришла ему в голову только что. Вот почему Крейн так интересовался им, приходил к Болдуину и разговаривал с ним сейчас. – Вы руководили расистской церковью, не помню, как там она называлась.