— Вы не знали, что Горбачев писал рассказы, а я не знал, что он жив. Спасибо за информацию. Еще один камень в фундамент моей гипотезы.
— Она у вас пока на уровне фундамента? — сказала Ингрид.
Я неопределенно пожал плечами и встал. Спать мне уже не хотелось. «Утром, — подумал я, — приду и расскажу Комарову и Борзову историю их эксперимента». Осталось немногое — побывать в обсерватории, а потом хорошо подумать, сцепить звенья рассуждений так, чтобы никто не смог расцепить их.
Выходя, я бросил взгляд на панель следящей биосистемы. Шесть глазков трепыхались зеленым светом. Никто не спал на Полюсе в эту ночь. Кроме Стокова, конечно.
В обсерватории ничего не изменилось. Все телескопы с прежним упорством изучали ничто. Теперь-то я догадывался, что они искали. Хотел убедиться.
Я отыскал в памяти компьютера список нейтронных звезд на расстоянии до десяти световых лет от Солнца и вывел его на экран дисплея. Список оказался куцым — всего восемь звезд, случайно обнаруженных пролетавшими экспедициями.
Одна из нейтронных звезд в созвездии Дракона и была тем объектом, который так интересовал членов уважаемой комиссии. К этой звезде ушел импульс, после которого «Конус» стал грудой металла, а Полюс лишился воздушной оболочки. И ставился эксперимент с ведома Совета координации. Специально к его окончанию (возможность аварии учитывалась, но надеялись, конечно, на лучшее) было приурочено открытие конференции.
Я отыскал на пульте селектор и вызвал медотсек. Как я и предполагал, вся компания была в сборе. Будто и не расходились после ужина.
Кажется, я прервал на полуслове речь Комарова — он застыл с поднятой рукой, белая грива свесилась на глаза, и он откинул волосы величественным жестом.
— Это вы, Леонид Афанасьевич, — сказал он недовольно, и я его вполне понял. Задача перед комиссией трудная, получилось далеко не все, а может, и вовсе ничего. А тут появляется какой-то литератор, вообразивший, что разберется в сложнейшей проблеме без посторонней помощи.
— Извините, — сказал я. — У вас заседание?
— Нет, — ответил Комаров. — Просто бессонница. Как и у вас.
— Итак, Леонид Афанасьевич, — спросила Ингрид, — ваша гипотеза поднялась над уровнем фундамента?
— Не гипотеза, — сказал я. — Теперь я точно знаю.
Они переглянулись. Короткий обмен взглядами, даже Оуэн не остался в стороне. И улыбки. Они так и не приняли меня всерьез. Ни меня, ни метод. Ну хорошо.
— Думаю, — сказал я, — что все началось с работ Борзова. Статистика гениев. Если Николай Сергеевич прав, то эволюция человечества тормозится. Почему? Кое-что можно понять, прочитав статьи Ли Сяо. Изучая природу, люди веками отвергали многие вопросы как ненаучные. Считалось бессмысленным спрашивать: почему ускорение пропорционально силе? Почему сохраняется энергия?.. Но вот люди начали изменять законы природы. И оказалось, что нельзя развивать науку, не ответив на все эти еретические «почему». А ответов нет… Ли Сяо так и не нашел единой системы в законах природы. Почему? В его статьях об этом ничего нет. И я подумал: Ли Сяо работу закончил, но не опубликовал. Он доложил о результатах на заседании Совета координации. Так?
Имел я в конце концов право задать один прямой вопрос? Пусть Сяо ответит, и я продолжу рассуждения.
— Так, — улыбнулся Ли Сяо.
— Стали думать вместе… Не берусь воссоздавать логику появления идеи, я ведь дошел до нее методами фантастики, пропустив этапы, занявшие, вероятно, около года…
— Полтора, — вставил Ли Сяо.
— Полтора… А вывод был такой. В законах природы нет единства, потому что они искусственны. Давно, задолго до возникновения рода людского, законы мироздания были иными, более стройными. Все законы природы объединяла система, возникшая в момент большого взрыва Вселенной двадцать миллиардов лет назад. Но когда-то во Вселенной впервые возникла жизнь… Разум… Потом еще… И как мы сейчас, древние цивилизации начали изменять законы природы. Но мы на пороге, а они успели многое. Причем каждый разум действовал в собственных интересах. Одному для межзвездных полетов понадобилось ускорить свет. Другой пожелал изменить закон тяготения. Третий занялся переустройством квантовых законов… И мир менялся. Как мы когда-то оправдывали уничтожение лесов, так и те, могущественные, оправдывали нуждами развития этот хаос, приходящий на смену порядку. На каверзные «почему» о массе фотона, скорости света можно было легко ответить тогда, но впоследствии эти вопросы действительно потеряли всякий смысл. Какая логика в хаосе? Из гармонии законов природы возникла их свалка. Вот так… Мы с вами живем в пору экологического кризиса, захватившего всю Вселенную. Когда-нибудь Вселенная вновь сожмется в кокон и затем взорвется для очередного цикла, и тогда новые законы природы будут опять едины. Но любоваться их гармонией будет некому. Мы-то живем сейчас…
Читать дальше