Владимир Михайлов - 2012

Но немало губернаторов затем вздохнуло с облегчением.

Зато руководители некоторых соседствующих государств испытали чувство глубокого разочарования.

Но это – их личное дело. Не более того.

В штабе Котовского всё оказалось таким же, каким было, когда отсюда уехали погромщики, увозя с собой сотрудников и изъятые винчестеры. Никакой засады не оставили. Настя облегчённо вздохнула. Хотя уже приближаясь к этим местам, была почти уверена в том, что в возникшей неразберихе вряд ли кому-нибудь захотелось продолжить начатую было операцию.

Так что Настя решила, что здесь и останется – пока не рассветёт, по крайней мере, или не возникнет какой-то другой ясности.

Она поставила на ножки единственное здесь кресло и уселась: сказывалась бесконечная беготня, ноги требовали отдыха, да и всё тело тоже.

Незаметно для себя самой, она задремала.

Ей приснился яркий летний день. И музыка. Знакомая. Очень.

Она проснулась, словно от толчка.

В комнате горел свет. И играла музыка – а точнее, звонила её трубка.

Не успев ничего понять, Настя поднесла трубку к уху. И услышала:

– Дочка, ты? Жива? Ты где сейчас?

– Па? Привет… Я… погоди, где я сейчас? А, конечно. На работе. Ну, ты знаешь, где: во Втором офисе. Да, жива, даже здорова. А у тебя что? В порядке?

– Дочка, слушай: это хорошо, что ты там. Никуда не уходи, слышишь? Дождись, скоро должны подъехать…

– Сюда? Кто?

Трубка усмехнулась:

– Люди, тебе знакомые. Знаешь, а мне твой полковник понравился. По-моему, нормальный мужик.

– Папа! Не говори загадками! Ты о чём? О ком? Где ты его видел?..

Но по эфиру уже шёл отбой.

Настя стала набирать отцовский номер. Но в дверь позвонили. Резко, уверенно.

Она кинулась открывать.

– Борис Максимович, вы?!

И кинулась, раскрыв руки, чтобы обнять, прижать…

И Котовский тоже – обрадованно, хотя и несколько удивлённо – протянул руки навстречу.

Но девушка проскользнула мимо. И обняла другого, и лицом прижалась к другой груди.

Нет, не к отцовской – хотя старый Ре тоже почему-то оказался среди приехавших. На него она лишь бросила вопросительный взгляд, на что он пояснил:

– Понимаешь, кружка разбилась – вот приехал купить…

Но дочь его уже не слышала.

Неизвестно, сколько продолжилась бы немая сцена, не зазвони в это время телефон в кармане командующего дивизией.

Служба есть служба. И Курилову пришлось, хотя и медленно, осторожно высвободить одну руку, извлечь телефон и не очень любезно рявкнуть в трубку:

– Первый! Ну, что там?..

Минуту с лишним он молчал, слушая. Потом сказал:

– Пригласить, устроить, как положено. Будем через…

– Пяти минут хватит, – подсказал вполголоса Ре.

– …через пять минут. У меня всё.

Закрыл трубку и сказал Насте:

– Прости. Будь дома. Позвоню. Приеду. Обязательно.

И повернулся к Котовскому:

– Пора. Едем. Нас ждут.

– Куда? Зачем? И – кто нас ждёт?

В тоне, однако, не чувствовалось удивления. Скорее озабоченность.

Курилов ответил:

– Природа. Та, что не терпит пустоты.

Нет, жизнь всё-таки не кончается.