Песах Амнуэль: Тяжкое бремя абсорбции

К сожалению, благой процесс восхождения к истокам пришлось отложить до лучших времен, поскольку, вернувшись домой, в Бирюлево, Ян был встречен квартирным хозяином, требовавшим заплатить за полгода вперед. Откуда, черт возьми, у репатрианта такие деньги?

— Ты что, дурак? — раскричался хозяин на чистом русском языке, и Ян смог воспринять только общий смысл фразы. — Возьми ссуду «Русского агентства»! Иди работай — на стройках нужны рабочие руки! Почему вместо вас, репатриантов, должны вкалывать коренные россияне?

Ян уже думал о ссуде, но ведь деньги нужно возвращать, а прежде их необходимо заработать. А прежде, чем заработать, нужно заплатить хозяину. Получался заколдованный круг, из которого Ян не видел выхода. Если не считать выходом наложение на себя рук, что тоже выходом не являлось, поскольку христианская церковь, к которой Ян себя отныне самозванно причислил, запрещала самоубийства.

Следующую неделю Ян провел на скамейке в сквере Юрия Долгорукого — перед красно-белым фасадом министерства абсорбции. С ним вместе коротали короткие летние ночи пять новых репатриантов из стран Балтии: двое мужчин, две женщины и ребенок, неизвестно кому из них принадлежавший.

— Нужно кому-нибудь из нас пойти на самосожжение, — говорила одна из женщин, откликавшаяся на имя Нина. — Только тогда наш голос будет услышан.

Предложение было дельным, но никто не желал сжигаться сам, предлагая для этой акции кого угодно, и чаще всего взгляды обращались на Яна. Испугавшись, что однажды, когда он будет спать, репатрианты вздумают привести угрозу в исполнение, не спросив его согласия, Ян тихо покинул сквер перед министерством, и следующую неделю провел в ночлежке, которая носила гордое название «Центр реабилитации новых репатриантов».

Попасть сюда Яну помог случай — удрав от скверных соседей (точнее — от соседей по скверу), Ян зашел в министерство, отстоял очередь к социальному работнику, и здесь ему впервые повезло — оказалось свободное место в «Центре», куда направляли новых репатриантов с безнадежными, в общем, сдвигами в сознании. Например, тех, кто воображал, что Москва — центр галактической цивилизации, и именно в Москве располагается галактическое иммиграционное агентство, расселяющее всех желающих по планетам желтых солнц спектрального класса G5.

В «Центре реабилитации» Яну было хорошо — он впервые после приезда на историческую родину получил возможность полежать и попытаться прочитать газеты, издаваемые на «облегченном русском» для новых репатриантов, не знающих язык.

Во-первых, Ян с удовольствием узнал, что страна семимильными шагами идет к рынку. Он просчитал в уме, что за тридцать лет постперестройки страна предков прошла к рынку уже двести десять миль и, значит, осталось идти еще долго, ибо до Австрии или Германии, ближайших европейских стран с налаженными рыночными отношениями, Россию, насколько помнил Ян из школьного курса географии, отделяли миль восемьсот с гаком.

Во-вторых, Ян узнал, что интифада народов Кавказа и Средней Азии набирает силу, и непонятливые горцы с прочими казахами требуют не только автономии, но и независимости. «ЦАХАЛа на них нет», — с неожиданной ностальгической тоской подумал Ян, но во-время вспомнил, что любимый им ЦАХАЛ, службе в котором он отдал три лучших года жизни, так и не сумел предотвратить создание независимого государства Палестина.

В-третьих, Ян с горечью узнал, что все репатрианты — наркоманы и проститутки, что они никогда не видели приличного стереовизора японской фирмы Sony, что они любят заниматься инцестом и моются один раз в году, а именно 31 декабря, когда совершают набеги на русские бани. О себе ничего подобного Ян, конечно, сказать не мог, но он ведь и не проводил статистических исследований, а эти прибалты, которые чуть ли не сожгли его у памятника основателю Москвы — они, пожалуй, действительно видели баню лишь в мечтах, а что до инцеста, так ведь они, кажется, так и не разобрались, чьим сыном являлся пресловутый мальчик, которого одна пара называла Вася, а другая — Коля.

В-четвертых, Ян с восторгом узнал, что Президент России господин Марусеев уважает все религии и государства, и не далее, как на прошедшем заседании Думы высказался в том духе, что неплохо бы по-братски обнять народ Израиля и поделить Иерусалим не на две части, как сейчас, а на три, отдав большую треть русской православной церкви. Ян даже помечтал стать проповедником и поехать в Израиль в составе христианской миссии, и пройти по улице Яффо в Иерусалиме в облачении священника, и…