Святослав Логинов - Таблетка

Но бабка в проходной раскудахталась: «Да что же вы творите? Мы после войны завод девичьими руками восстанавливали, а вы грабите, хуже фрицев!». Харитон ей так прямо и ответил: «Умолкни, дурында. Ты свою пенсию получаешь и на проходной ни хрена не делаешь, а деньги тебе капают. Дай и другим заработать». Но бабка не успокоилась, поднялся скандал, и Харитона с завода выперли. А там ещё было столько невывезенного!

Харитон после этого устроился в Спецтранс. Машину ему выдали новую, но в плане халтуры напрочь бесперспективную. На ней он и мучился с тех пор, а былые приятели поразбежались, что тараканы от кипятка.

В доме Харитона встретил отчётливый запах супа на говяжьей тушёнке. С детства этот аромат был ненавистен ему. Разбухшие в супе макаронины и волокна говядины… Но Анна, похоже, ничего другого варить не умела. Зато в «Пауке» сейчас подают харчо. Его специально готовят для чёрных, которые захватили весь городской рынок. Азеры кушают харчо, а простому человеку остаётся облизываться.

— Пришёл? — встретила Харитона Анна. — Давай быстренько — в душ и обедать.

Спорить, отстаивать своё мнение не имело смысла. Это Харитон понял давно и прочно. Прошаркал в ванную, разделся, включил душ. Надо же такое придумать: мыться в душе каждый день! Ей, видите ли, кажется, что от Харитона воняет помойкой. А он, между прочим, работает в белых перчатках, а не как Яхша и прочие забулдыги, что кормятся при свалке.

Вода из душа текла холодная. Мыться не хотелось, хотелось пива.

Очнувшись в камере, Харитон едва не завыл от обиды. Скорей назад, в дурацкий сон, а там прыгнуть под струи душа и глотать, глотать жёсткую, пахнущую железом воду. Потом наскоро вытереться и бежать на кухню, где ждёт налитая до самых краёв тарелка супа. Суп жирный, на кастрюлю пошла целая банка тушёнки, суп густой, с кубиками картошки, с морковочкой и разваренным луком. Сейчас он и варёный лук съел бы с восторгом! Склизкие макаронные звёздочки или разбухшие вермишелины, похожие на варёных глистов… да мало ли на что они похожи, зато они глотаются сами собой, только успевай ложкой грести. И главное, не забыть взять добавки. Но нет, эти твари разбудили его в самый последний миг.

Харитон смочил горло глотком воды, привычно вылизал тарелку. Конечно, это не раскисшие макароны, которых так захотелось после безобразного сна, но всё же какая-то еда. Допил воду из большого стакана, кинул на язык таблетку и захлебнул из малого. Свернулся на топчане, мечтая, что сон продолжится.

Сна не было ни в одном глазу. Вместо обеда вспоминались новые этапы дрянной жизни, представленные тюремщиками. Казалось бы, ниже опускаться некуда, но, нате вам, работа на заводе уже кажется сияющей вершиной по сравнению с должностью мусорщика. И дряно, и погано, и возможностей подработать никаких. Думал ли, что придётся собирать банки, которые прежде небрежным щелчком отправлял на обочину?

И как его угораздило сойтись с Анной? Она же старуха, лет, наверное, на пятнадцать старше его, и на морду страшна, как атомная война. Сын у неё почти взрослый, хорошо хоть во сне он не появился. Прежний муж Анны работал на лесоповале, не то трелёвщиком, не то чикировщиком. Работа спокойная, это вальщики, случается, гибнут, а он-то смерть где нашёл? И быть бы Анне матерью-одиночкой, но она неясным случаем захомутала Харитона, и хотя пожениться они не могли, с Людкой-то Харитон так и не развёлся, но жизнь Анна наладила семейную, выпутаться из которой не получалось, да и не больно хотелось.

Харитон затряс головой. Да ну, не было этого и быть не могло. Это тюремщики насылают видения, смеются над ним, подлюки. Но он ещё покажет, как надо жить.

Уснуть и пообедать, хотя бы во сне, не удалось. Извалявшись без толку, Харитон понял, что ни хавки, ни воды не получит, пока не отработает урок в известковой штольне. Кряхтя и постанывая, поднялся, прошёл в забой. Первые удары были немощны и нерезультативны, потом втянулся в работу, на пол посыпалась крошка, в глаза полетела пыль. Обстучал ступеньку, взгромоздился на неё, начал обрабатывать нависающий свод. Всё выше, и выше, и выше, на целых двадцать сантиметров.

Устал, решил, что на сегодня достаточно. Из большого стакана сумел добыть каплю воды, которой не хватило даже, чтобы смочить рассохшийся язык.

Свернулся на топчане наподобие сдохшей собачонки и, наконец, уснул.

— Слептов Харитон, — проговорил Харитон в окошечко, хотя кассирша, конечно, знала, кто он такой, и зарплату выдавала, не требуя документов. Но на этот раз денег не оказалось.