Пол Макоули: Внимая Ангелу

— Если вы увидите ее, учитель, то передайте, что во всем городе она не найдет арахиса вкуснее моего! Пусть берет, сколько хочет!

Весь день Нарьян обходил чайные, слушал рассказы о женщине, обрекшей себя на смерть, и ждал появления незнакомки с безумным взглядом. То же ожидание не оставляло его и вечером, когда сын магистрата сбивчиво читал отрывки из пураны [2] Пурана (санскр. puranam akhyanam — «древнее предание») — канонический текст индуизма. среди дыма, поднимающегося к черному небу от уличных жаровен. Город внезапно стал для Нарьяна незнакомым; чешуйчатое лицо сына магистрата с широкими бровями показалось страшной маской. Нарьян затосковал по собственной юности и после ухода ученика больше часа стоял под душем, впитывая воду всеми складками тучного безволосого тела и не обращая внимания на голос жены, которая обеспокоенно спрашивала, не плохо ли ему.

Женщина не появилась ни в этот день, ни на следующий. Она вообще не стремилась с ним увидеться. Их встреча произошла по чистой случайности.

Она сидела в чайной, в глубокой тени отягощенного кистями навеса. Чайная находилась на углу верблюжьего рынка, где торговцы, сидя со скрещенными ногами перед низкими входами в свои лавки-пещеры, оживленно спорили о достоинствах и недостатках животных и упряжи. Нарьян прошел бы мимо чайной, если бы владелец не выбежал из-под навеса и не пригласил его зайти, объяснив, что к нему пожаловала женщина без гроша денег и что он поит ее бесплатно; так правильно ли он поступает?

Нарьян уселся рядом с женщиной и заказал чай, после чего надолго умолк. Он сгорал от любопытства, слабел от волнения и страха. Когда он садился, кладя посох поперек коленей, она мельком глянула на него, не проявив никаких эмоций.

Высокая и стройная, она сидела у стойки, широко расставив худые локти. Подобно всем жителям Сенша, она была в свободном холщовом хитоне. Ее волосы, черные и прямые, как у всех вокруг, были стянуты сеткой на уровне плеч, черты лица оказались мелкими и острыми. Ее внимание привлекало все, что происходило вокруг: бронзовый механизм, пролетающий в пыльном воздухе над навесом, продавец гранатового сока, созывающий желающих утолить жажду, стайка смешливых женщин, прошмыгнувшая мимо, тележка со спелыми грушами. Впрочем, всякий раз сосредоточенность ее длилась лишь короткое мгновение. Обхватив чашку с чаем обеими руками, она неуверенно отпивала, целую минуту держала во рту каждый глоток и осторожно сплевывала чаинки в медное блюдечко.

Нарьян чувствовал: лучше хранить молчание и позволить ей заговорить первой. Ее присутствие нарушило его душевный покой: у него были свои правила и привычки, и новая ответственность вызывала страх. Он не сомневался, что Дрин наблюдает за ним с помощью какого-нибудь из маленьких летательных аппаратов, снующих над залитой солнцем, белой, как соль, площадью. Впрочем, в наблюдении не было необходимости: встретившись с этой женщиной, он уже не мог уйти.

Наконец хозяин заведения, подлив ей еще чаю, тихо сказал:

— Рядом с тобой сидит наш архивариус. Женщина резко обернулась, расплескав чай.

— Я не вернусь! — воскликнула она. — Я больше не хочу служить им.

— Здесь никто никого не принуждает, — ответил Нарьян, чувствуя, что обязан ее успокоить. — Это самое главное. Меня зовут Нарьян, и я имею честь, как заметил уважаемый хозяин, быть архивариусом Сенша.

Женщина облегченно улыбнулась и сообщила, что ее зовут Ангел. Правда, настоящее имя можно перевести как «Обезьяна», но она не желает его вспоминать.

— Вы не такой, как другие, — сказала она, словно это только что бросилось ей в глаза. — Я видела подобных вам в портовом городе. Один из них, лодочник, вез меня по реке до границы гражданской войны. Потом начались города, в каждом из которых живет только одна раса, отличающаяся от остальных.

— Верно, от нашего города до других далеко, — согласился Нарьян.

До его слуха донеслась барабанная дробь: приближалась процессия. Была середина дня, солнце остановилось в зените, прежде чем начать опускаться.

Женщина тоже услышала барабаны и встревоженно вытянула шею. Процессия показалась из-за деревьев на противоположной стороне площади. Ежедневно в один и тот же час «посвященные» появлялись в этой части города. Предводителем был мужчина с голым торсом, лупивший в барабан с золотой бахромой. Барабанный рокот сотрясал всю площадь. Позади то семенили, то подпрыгивали два-три десятка нагих женщин и мужчин. Волосы у всех были длинные, грязные, ногти желтые и заскорузлые, больше похожие на когти.