Алексей Барышников - Протер

– У вас кто-то умер? – поинтересовался доктор.

– Да, умер, а вернее, умерли, – просто, без какой-либо торжественности или натянутости, или трагичности в голосе, присущей обычно такому моменту, ответил г. Останцони. И по его голосу можно было понять, что он не собирается шутить.

– Примите мои соболезнования! - Доктор постарался придать своему голосу траурные нотки.

– Впервые вижу покойника, приносящего соболезнования! – радостно отреагировал странный хозяин. На лице доктора выразилось недоумение. – Вы, вы умерли, дорогой доктор! Ну и я, конечно, – пояснил г. Останцони. – Вернее, еще не совсем, а через какой-нибудь час это случится.

«Маньяк!» – подумал доктор.

– Не маньяк, – произнес г. Останцони.

– Я как-то не могу еще привыкнуть к тому, что вы легко читаете мысли собеседника.

– Не легко, и не всякого, – ответил г. Останцони, – а только того, в ком я лично очень заинтересован. Давайте плотно поужинаем, простимся, так сказать, с миром бренным. Кто знает, когда нам еще удастся сюда попасть!

– Да, идея и в самом деле неплохая! – И доктор ослабил узел туго завязанного галстука. Когда они втроем плотно поели, выпили по бокалу какого-то очень приятного и очень освежающего напитка, доктор спросил: – А, что, госпожа Останцони, вы тоже присоединитесь к нашему вояжу?

– Нет-нет, избави Бог! – ответила она. – У меня обычно в таких полетах немного кружится голова. Это когда я летаю в пределах галактики. А тут такой риск, новая галактика, абсолютно неизвестная! Кто знает, что там может случиться? Мой муж хотя и Бог, но у него постоянная привычка что-то недоделывать.

Он, знаете, всю жизнь был, я бы сказала, немного сюрреалистом, немного эстетом, немного импрессионистом. Вот послушайте: Утро туманное, Холод с окна, Брызги луны на разбитое сердце. Как же ты, матушка, все же права! Как же прекрасна сия голова! Правда, трогательно? Это он мне посвятил к десятой годовщине нашей свадьбы. И она продолжила: – Он всегда был немного растяпой, немного волшебником, сочиняющим сказку жизни.

– Да придурком он был всю жизнь, наш господин Останцони! – произнесла решительно и зло откуда-то взявшаяся гостья, ужасно похожая на госпожу Останцони. – Ему надо было стать гангстером или бизнесменом. Романтично и почетно!

– Да оставь нас в покое, милочка, – чуть с легкой укоризной ответила г. Останцони.

– Это ваша сестра? – поинтересовался доктор.

– Она удивительно похожа на вас! И, чуть привстав, он представился: – Доктор, профессор, член академии…. Договорить ему дама не дала. – Ах, оставьте свое мозгопутство! Тут вам на уши лапшу вешают, а вы рады стараться, все это жрете!

– Прекрати! – попыталась остановить ее г. Останцони.

– Да как я могу прекратить, если мне стыдно смотреть на то, как вы все тут живете? – Сейчас я позову господина Останцони. И ты, милочка, вмиг угомонишься! – пообещала госпожа Останцони.

– Только не это! Я его терпеть не могу. – Вы, наверное, догадались, доктор, что эта зловредная во всех отношениях особа – я сама. Доктор понял только, что у него начала как-то совсем ненавязчиво подъезжать крыша. В это время вошел г. Останцони. От него исходило сияние, нимб вокруг его головы заполнил всю комнату благодатным светом. Госпожа Останцони-2 исчезла в ту же минуту. Но появился еще и другой г. Останцони.

Выглядел он, прямо скажем, неприглядно. Был сухощав, желт, желчен, изо рта торчала противно воняющая сигара. Казалось, ему так и хочется врезать по лицу г. Останцони. – А, общаетесь! – проговорил этот еще один г. Останцони. Он был третий в стремительно размножающейся команде хозяев. На немой вопрос доктора, что все это значит, господин Останцони пояснил: – Все в порядке. Я отправляюсь в другую галактику. А эти два останутся здесь. Кстати, высшая г. Останцони летит с нами. Так что и волки сыты, и овцы целы. – Так есть еще и третья госпожа Останцони? – вымолвил пораженный доктор.

– Это вы, наверное, меня подпоили чем-то наркотическим, – высказал он ужасную догадку, – и у меня все теперь троится, я галлюцинирую. Это, конечно, деллириум.

– Отнюдь, дорогой доктор, это просто другая реальность. Сейчас и вы тоже размножитесь. – Размножаться мне уже поздно! – саркастически ответил доктор.

– Размножаться никогда и никому не поздно! – возразил г. Останцони. И, признаться, в его возражении была доля истины!

– Подходите, дорогой профессор, к зеркалу, – любезно предложил хозяин. И прозвучала эта просьба так, что у доктора не нашлось сил отказаться. Профессор подошел, влекомый некоторой магической силой, и с некоторым любопытством. Зеркало оказалось необычным. Он отразился в нем два раза одновременно. Г. Останцони за спиной доктора придвинул какую-то рамку. И докторов оказалось трое. У одного тоже светился нимб. Второй, тот, который стоял перед зеркалом, остался таким же. И еще появился третий – противный типчик, начавший неприятно вихляться, квакать, строить рожи, и был отвратительным во всех отношениях.