Анна Ли - Приемный пункт

Вспомнил одуряющую жару в пропитанном выхлопными газами скверике, где он пытался гулять. Вспомнил скверную водку, которую пил с соседом, чтобы хоть как-то скоротать время. И то, как не выдержал, рванул на вокзал и половину конторских отпускных истратил на билет в южный город, знакомый с детства, но принадлежащий нынче соседнему государству. Вспомнил, как слушал перестук колес и пытался воскресить детские впечатления — море, пальмы… И как ни черта не получалось.

— Павлуша, мы куда идем? — жалобно подала голос женщина, о которой Иванихин успел забыть.

Он огляделся. Набережная почти закончилась. Дальше было темно, из темноты проступали какие-то стройконструкции — скелеты будущих кафе и ресторанов. Последнее из действующих заведений мерцало призрачными огнями, как выброшенный на берег Летучий Голландец.

— Сюда, — с напускной уверенностью сообщил Иванихин. — Тут как раз тихо.

«Стриптиз-бар», — прочел он с опозданием, шагая под вывеску, и похолодел. Но обратного Пути не было. А, кроме того, разве не в поисках разгула и разврата он приехал на юг?

Иванихин ощупал конверт с деньгами — весомый, грубый и надежный пропуск в курортный рай.

— Шампанского… бутылку! — велел он набежавшей официантке. — Светочка! — Он очень кстати вспомнил имя спутницы, а также обстоятельства и степень их знакомства. — Я предлагаю тост за нашу романтическую встречу! И за тебя!

Вчера они уже целовались. Но после шампанского получилось лучше.

Пузырьки и поцелуй ударили Иванихину в голову. И тотчас — словно коварно поджидавшие этого мгновения — раскатились мягкие басы синтезатора. Красные лучи выстрелили из углов, ловя в перекрестье шест для стриптиза и женщину рядом с ним. Пока — одетую.

— Ой, — тихо, но внятно сказала Светочка.

— Коньяка, — потребовал Иванихин.

И ощутил, что падает — летит, кувыркаясь, — в пленительную бездну порока.

…Утро он встретил коленопреклоненным. В смысле, перед унитазом. Обнимая белого брата за изножие, склонив покаянную голову на фаянсовый край и заглядывая в дурно пахнущее нутро. Блевать больше не хотелось. Подниматься — тоже.

«Хорошо, что в номере свой санузел», — в который раз порадовался Иванихин.

Полет в бездну порока прошел успешно. Из стриптиз-бара они перебрались в ресторан, где ели жесткий шашлык, танцевали медленные танцы под быструю музыку и пили вино, коньяк и водку. После отправились к Свете с идеей оказаться в постели — но по дороге завернули на дискотеку. Там Иванихин добавил, и там же он потерял Свету.

На дискотеке было страшно. Ослепительные вспышки били по глазам. Дикие ритмы сотрясали пол, стены и отдыхающих. Иванихин, открыв рот, как глубоководная рыба на берегу, чтобы не лопнули перепонки, пробирался среди конвульсивно дергающихся людей. Какая-то девица вцепилась ему в локоть. Иванихин взял выпить себе и ей. Девица что-то говорила, он не слышал ни слова, поэтому все время кивал. Ушли они вместе.

Дальше Иванихин помнил прерывисто. Помнил, как зашли в казино — но вот пытались ли там играть или как зашли, так и вышли, память не сохранила. Иванихин истово надеялся, что не пытались. Потом девица блевала, свисая головой с парапета, а он держал ее, обхватив за коленки. Немного погодя они взяли в киоске две бутылки вина, красное сухое и розовое десертное…

В конце концов Иванихин все-таки оказался в постели с женщиной. Хоть и не со Светой. Как зовут новую подружку, Иванихин не выяснил. Волосы у нее были крашены местами в красный цвет, местами — в фиолетовый, так что при равномерном освещении брала оторопь. Поэтому Иванихин быстро выключил лампу, для страховки закрыл глаза и действовал на ощупь. Кажется, у него что-то получилось…

Потом ему стало то ли совсем хорошо, то ли окончательно плохо. Очнулся он от того, что край унитаза врезался в ухо.

С немалым трудом и не сразу Иванихин сумел покинуть санузел. В комнате все, что только можно, валялось где ни попади. Девица с пестрой головой спала, безоговорочно заняв всю кровать. Иванихин, заранее ужасаясь, полез в карман за деньгами.

Деньги были. Примерно половина.

Чужими руками Иванихин кое-как оделся и на тряпичных ногах вышел из гостиницы. В первом же попавшемся кафе он простонал: «Пива!» — и рухнул в пластиковое кресло.

Пиво медленно промывало чугунные мозги. Иванихин сидел как истукан, смотрел прямо перед собой. По липкому столу ползали две мухи, жужжали, взлетали, опять садились, пытались совокупляться.