Аркадий Гердов - Рутинное пришествие

— Поешь, однако, — сказал человек и протянул Василию лоснящееся розово-золотистое полено.

Анархист принял полено, понюхал его и прикрыл глаза, — Божественный аромат. Что это? Так может пахнуть только рыба моей мечты.

— Балык это. Ешь давай. Просто будешь есть или спирт тебе надо?

— Спирт? У вас есть спирт?

— Есть мало-мало, — кивнул человек и протянул Василию граненую бутыль зеленого стекла с тисненой надписью «Фактория Хлудова. Пушнина, меха, золото».

Василий прочел надпись, покачал головой и приложился к бутыли. Спирт, настоянный на горьких кореньях, обжег ему желудок. Он вытащил из-за пояса нож, отхватил кусок золотого бревна и бросил его в рот. Кусок истаял и самостоятельно просочился вслед за спиртом. Анархо-синдикалиста охватило неземное блаженство.

— Когда я жил в столице, я был уверен, что вкуснее бараньего шашлыка бывает только шашлык из барашка, — поведал

Василий деревянному человеку интимным тоном. — Представляете, как я ошибался? Теперь, после встречи с вами, мне придется кардинально пересмотреть мои кулинарные пристрастия. Но знаете, я не жалею об этом. Век живи — век учись. Вам не холодно нагишом? Магадан все же не Ялта.

— Ялта далеко, — проскрипел человек. А я тут у поморов. Нужен я им. Без меня не могут. Мех зимой одену. Летом не положено.

Возник низкий утробный гул, и по блеклому с проступившими звездами небу поплыла тучная стрекоза вертолета.

— Ищут, что ли, кого, — следя за вертолетом, сказал беглый зэк.

— Врача в колонию повезли, — успокоил Василия человек. — Совсем молодой парень. Приживется ли? Пора, однако, нам прощаться. Ждут меня. В дороге кормиться рыбой будешь. Много рыбы теперь будет в ручье. Рубахой будешь ловить, Василий Терентьевич.

— Вы меня знаете? — удивился анархист. — Разве мы знакомы? Да-да, теперь мне кажется, что мы где-то встречались. Не могу вспомнить, как вас зовут.

— Угро-Вугро я. Идол местный. В лазарете меня видел и у шамана. Там я в виде чурок деревянных. Из бревен в море найденных они меня вырезают. Темный народ, однако. Язычники. Вспомнил?

— Угро-Вугро, — повторил анархист, отрезая толстый ломоть рыбного полена, — как же, как же, разумеется, вспомнил. Я, признаться, думал, что они вас выдумали.

— Правильно думал, однако. Выдумали для защиты от всяческих напастей. Давно уже выдумали вот такого, какой есть. Ничего более пристойного не могли измыслить. Темный народ, дремучий. Вот вы другое дело. У вас Бог так Бог. Покойников воскрешает. Ну и, конечно, ему храмы, иконы, колокола. — Угро-Вугро завистливо вздохнул. — А ты говоришь, меха надень. Не положено. Идол, он и есть идол. Какие уж тут меха.

— Завидуете? Зависть темное чувство, — сообщил идолу анархист, прожевывая балычок.

— Да не завидую, — махнул рукой темный бог тундры, — кое-что могу и я. Поскромнее, однако. Покойников оживлять не берусь, а так по мелочи. Над рыбкой вот власть имею. А у вас тоже иногда черти-те что творится в храмах. Нет, не завидую, Да что об этом говорить. Ладно, пойду я. А ты поспи еще. Ложись и поспи.

— Но если вас выдумали, и вы на самом деле не существуете, то как же спирт и рыба?

— Как же это я не существую, если меня выдумали? — возмутился Угро-Вугро, сердито скрипнув организмом. — Удивляешь меня, Василий Терентьевич. Интеллигентный человек, сын академика, книги умные читал, а говоришь несусветное. Всякий мир выдуман. Миры всегда кто-то придумывает! И в придуманных мирах всегда найдутся и спирт, и закуска. Чего там только не бывает, если присмотреться. Как же иначе? Тебе ли, убежденному анархо-синдикалисту, не знать об этом. Спи, однако, пойду.

Василий послушно лег и, засыпая, увидел, как темный бог исчез, растворился в туманном воздухе тундры, рассыпав вокруг себя цветные сполохи северного сияния.

Разбудили анархиста вопли спутника. Тот метался по холму, махал руками и что есть силы орал. В небе снова гудел вертолет. Василий схватил ружье и прицелился в адмирала.

— Ошалел? Пристрелю дурака. Ложись!

— Стреляй! Стреляй, Василий Терентьевич в воздух! Пусть заметят нас и подберут. Пропадем иначе. Ни за понюшку пропадем. Нипочем нам не дойти. Подохнем от голода.

Анархист посмотрел на вертолет, который, вероятно, доставив пассажира в колонию, возвращался на базу, отбросил ружье, громко зевнул и помотал головой.

— Сейчас же прекратите истерику. За попытку нарушить план кампании лишаю вас, гражданин Жора, звания адмирала. Будете состоять при мне юнгой-ординарцем и в особых случаях исполнять службу вахтенного боцмана. — Он протянул новоиспеченному юнге зеленую бутыль, балык и нож. — Приказываю вам выпить для просветления мозгов три глотка спирта, закусить и отправляться на ручей за провизией.