Александр Прозоров - Файл N365. Незаконный эмигрант

Про воду штурман попытался не вспоминать, но на краешке сознания возникла мысль о том, что от «поминального» напитка он отказался зря.

– Только бы акулы не появились, – пробормотал он, и тут же рассмеялся над собственной глупостью: при том кошмаре, что творился нынешним днем в здешних водах, любая акула должна была удрать на другой конец Тихого океана. – Грести надо, а не разговаривать.

Летчик принялся работать руками и ногами, продвигаясь среди масла и мертвых тел. Вскоре солнце окончательно ушло за горизонт, но Бессель решил не останавливаться, ориентируясь на точку какой-то яркой звезды, поблескивающей впереди.

Вода постепенно становилась холоднее и холоднее, хотя он всю жизнь считал, что океан, в отличие от воздуха, почти не меняет своей температуры. Ноги двигались с трудом, руки начали болеть в плечах, а бок резать, словно тупой, крупнозубой пилой. Глаза же предательски слипались, приглашая его хорошенько выспаться, прежде чем снова продолжить свой путь.

– Нет, – мотнул Бессель головой. – Не могу же я замерзнуть здесь, почти у самого экватора! Не должен. Мы победили…

На миг он провалился в дрему, но смог справиться с собой, тряхнуть головой, снова начал грести. Но вскоре дрема опять ухитрилась взять верх, и он едва не провалился в вечный покой, но приплывшая откуда-то волна подкинула тело, разбудила. Дуглас проплыл еще полсотни метров и опять начал клевать носом.

– Руку давай! – послышался голос над самой головой. Бессель вскинул голову и увидел в футе над собой поблескивающие глаза. – Давай руку. Тебя что, еще и просить нужно?

– Нет! – штурман испугался, что невесть откуда появившийся ангел спасения может обидеться, вцепился в протянутую ладонь и… соскользнул назад в воду.

– Яшекс! – недовольно выдохнул спаситель и на кого-то оглянулся: – Дайте салфетку! Он весь в мазуте.

В темноте неожиданно ярко мелькнул белый квадратик. Человек тщательно вытер себе руку, откинул салфетку, потом так же тщательно протер поднятую руку Бесселя, перехватил его за запястье и сильным рывком выдернул из воды.

– Только раздевайся сразу и выбрасывай свое барахло, – предупредил он. – Его-то все равно не спасти.

– Угу, – кивнул летчик, расстегивая спасательный жилет. – А вы кто?

– Морская пехота США.

– Господи, как же вы меня нашли?

– Просто ты тут один тепленький, – отозвался кто-то из темноты, а первый из спасателей протер ему подбородок салфеткой.

Бессель бросил жилет за борт, начал расстегивать китель, но его неожиданно качнуло. Летчик закричал, начал падать и… Уперся во что-то мягкое, но невидимое.

– А это что?

– Мягкое стекло, – сообщили ему из темноты. – Это специальный катер, пониженной заметности. На нем много прозрачного. Но он чрезвычайно секретный, поэтому никому и никогда о нем не рассказывай, понял?

– Как же не понять, – кивнул Бессель, трясущимися пальцами расстегивая пуговицы. – Хорошая вещь. Самолеты бы такие делали…

– Ты что, пилот?

– Штурман. Девятая эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, с «Хорнета».

– Да, видел я вас. Вы ребята, просто самоубийцы. Я бы так не смог.

– С-смог… М-мы тоже не ож-жидали… Н-но пр-р-рорвались.

– Разделся? – подошел первый из спасателей.

– Д-д-д-д…

– Вот, одеяло накинь.

Бессель ухватил какую-то шуршащую бумагу и сильно удивился, что ее называют одеялом, но завернулся от ветра и неожиданно ощутил блаженное тепло…

Когда Молдер подъехал к дому освобожденного шерифом преступника, Артур Андерсен собирался ловить рыбу. У самого берега покачивалась на волнах легкая деревянная лодка, над кормой которой торчало два темно-синих пластиковых удилища и подсачек, а сам хозяин в широкополой шляпе, негромко напевая, копал землю под большим раскидистым кленом.

– Никак, вы все-таки решили принять мое предложение, молодой человек? – спросил Андерсен, не потрудившись даже взглянуть в сторону гостя.

– Какое?

– Приехать и немного отдохнуть от шумных городов. Подышать чистым горным воздухом, вернуть себе пару лет жизни, – в голосе хозяина прозвучала ирония.

– Однако вы не похожи на мирного гражданина, совсем недавно застрелившего человека, – отметил Молдер. – Что, в душе совсем ничего не екает?

– Я похож на человека, – хозяин дома наклонился и подобрал длинного, отчаянно извивающегося червяка, – с которого только что сняли подозрения в предумышленном убийстве. Освободили от электрического стула, можно сказать.