Инна Живетьева: Закон сохранения

…И комары. Даже не комары, а вампиры какие-то! Бросил на огонь охапку влажных листьев, повалил густой белый дым. Кровососы разлетелись, зато начала фыркать и чихать Наташка. Марта говорит, у них мальчик будет. Влад взял гитару. Он не очень хорошо играет, но эти песни сочинял не музыкант, а поэт. И умения Влада хватает на то, чтобы повторить простенькую мелодию. Влад опять привез с Окраины новые песни. Последние. Больше не будет. Автора убили.

Воспоминания опять сбились, осенний лес погас. Влад… Их много связывало. Пятнадцать лет назад, они, двенадцатилетние шкеты, вместе пробирались к дядьке Влада, в Южную Столицу, уходя с Окраины. Подальше от боевиков и мутантов — странных людей с белыми глазами, от одного взгляда которых на коже появлялась сыпь. Какие только силы их уберегли!

Артем замер — кто-то шел по коридору. В животе словно зашевелился ледяной еж. Шаги приблизились, и у него перехватило дыхание… Охранник прошел мимо. С полувзодохом-полувсхлипом Артем откинулся на спину и закрыл глаза. Он хотел вспомнить лица друзей, но они ускользали. Мелькали разбитые дома родного города, армейские корпуса, душный зальчик пивного бара на углу Тополиной, редакторский кабинет. Артем напрягся, пытаясь вспомнить лицо главного редактора, кажется, одиннадцатого по счету, который взял его рукопись. Но и это лицо ускользнуло, он потерял сознание.

Когда Артем очнулся, ему показалось, что он лежит в госпитале, куда загремел после разговора с генеральским сыном и компанией. Лечение было прощальным подарком армии, прежде чем его выбросили с волчьим билетом. Марта приходила со своим классом убирать больничный парк. Артем зажмурился, но опять не смог представить ее лицо. Вспомнился лишь завиток волос на виске, как он дрожал, когда Марта читала статью:

«…некоторые журналисты ищут дешевую популярность, вытаскивая на страницы газет груды грязного белья. Гордон преуспел в этом больше других — он выпустил целую книгу, полную грязных намеков и инсинуаций. Кто его герои? Спившийся скрипач, беженец с Окраины, полусумасшедшая старуха, дезертир, прачка, вышибала в казино. И это неудивительно, ведь сам автор был выгнан из армии за грубое нарушение дисциплины и до недавнего времени…».

Спившийся учитель музыки был его соседом по лестничной клетке. На Окраине его бывшие ученики, ставшие наемниками, отрубили ему пальцы. И Артем не знал, что мучило музыканта больше — отлучение от скрипки, или то, что это сделали выросшие мальчики, в руки которых он первым вложил смычок.

Полусумасшедшую старуху он видел на пристани. Паром, где была ее семья, захватили террористы. Его разбомбили вместе с пассажирами, а старуха все ходила в порт, ждала.

Прачка тетка Женя приходила к Владу. Она отпускала с ними в рейд приемного сына, семнадцатилетнего мальчика. Боялась, что иначе его заберут в армию.

А вышибалой почти год был сам Артем, когда его выперли из армии. После той статьи, так напугавшей Марту, его уволили из редакции мелкой газетенки, благодаря которой он хоть как-то держался на плаву.

Марте кричали в учительской, что ее вообще нельзя подпускать к детям. В их доме поселился страх — удушающий, противный, затормаживающий. Совсем не тот, который приходилось переживать Артему, когда он ходил в рейд с Владом. Или когда на него надвигалась кодла генеральского сыночка, с ножами и кастетами — натягивающий нервы, обжигающе-яростно-веселый, слегка истерический. А потом приехал Влад…

Артем улыбнулся даже тут, в камере, вспоминая тот вечер. Улыбнулся разбитыми в кровь губами.

Влад прибежал поздно, уже стемнело. За спиной рюкзак, в руках книга Артема. На волосах тает снег и капает на бледное лицо. И с порога:

— Тебя посадят!

Марта спокойно сняла с него куртку, вышла на площадку стряхнуть снег. У Влада вокруг ботинок растеклась лужа. Артем смотрел на нее, потом перевел взгляд на дрожащие руки Влада и выдавил:

— Уходи.

Влад ошеломленно посмотрел на него, на его скулах выступила рваные красные пятна.

— Дурак ты, Темка.

Сказал и сел под дверью. Прямо в лужу. У Артема впервые за те дни стало чуть легче на душе.

— Ты знаешь, наш дом как чумной обходят.

Они решили уехать в Южную Столицу, к живущему там до сих пор дядьке Влада. Марту из школы уволили. Осталось дождаться, когда родит Наталья. А Влада срочно вызвали в рейд.

Дальше Артем не хотел думать. Поджав сломанную руку, он уткнулся лицом в сгиб другой, со стоном закусив рукав рубашки. И словно нарочно, он четко увидел лицо Марты, и уже не мог не вспоминать.