Инна Живетьева: Закон сохранения

— Нет, я не помню, — уже не скрывая раздражения, Крюс поднялся. — Теперь я ответил на все ваши вопросы?

— Вы не узнали меня, — женщина провела рукой по волосам, и парик упал ей на плечи, — мое имя Марта Гордон. Я его жена.

Доктор несколько секунд вглядывался в ее лицо, потом протянул руку к тускло поблескивающей кнопке в углу стола.

— Не надо, — попросила Марта.

Крюс замер. Маленький пистолетик казался дамской игрушкой в руках женщины, но Крюс не обманывался на его счет.

— Вы не выстрелите. В доме полно охраны.

— Мне все равно. Да, заключенным в два раза сокращают срок. Но разве хоть один дожил до его конца?

— Подождите! Я всего лишь ученый. Кабинетный ученый. Вся разработка в руках Стравинского, а за ним стоят очень серьезные люди.

Крюс нервно ослабил галстук и расстегнул пуговичку на рубашке. Он вспотел.

— Вы думаете, так легко убить человека? Марта, вы же женщина! Вы не сможете потом жить с этим!

Марте было противно. Она так часто представляла себя эту минуту. Но не торжества, ни ярости не было. Было омерзение и желание покончить с этим как можно быстрее. Она спустила курок. Пистолет словно тихонько чихнул, и Ден повалился в кресло. Чуть выше опущенного узла галстука появилась багровая точка, плюнула сгустком крови, окрасив манишку в алый цвет.

Марта сунула пистолет в коробку с диктофоном и шагнула к двери.

— Одну минутку, — прозвучал за ее спиной голос.

Марта обернулась. Раздвинув портеры, на пороге внутренней комнаты стоял человек, чье лицо было ей хорошо знакомо по телевизионным программам и газетным публикациям. Это был доктор Стравинский.

— Прекрасный выстрел, леди, — сказал он. — А теперь положите коробку на стол. И не дергайтесь, я не этот увалень.

Марта послушалась. Стравинский сел на край стола, постукивая пальцами рядом с кнопкой сигнализации.

— Не думал, что у Гордона такая хорошенькая жена. Я помню Вашего мужа. Пренеприятнейший субъект. И ведет себя не совсем …хм, корректно. Боюсь, его скоро спишут.

Марта отрешенно смотрела в угол.

— Вы не производите впечатления глупой женщины. Неужели вы думали обмануть нас этим дурацким париком и липовым удостоверением? Смешно, право слово.

— Тогда почему вы не остановили меня? — Марта перевела взгляд на Стравинского. — Он вам самим мешал, да?

— Ну, вот! Я же говорю — вы неглупая женщина.

Стравинский засмеялся, показав белоснежные зубы.

— Мне очень жаль.

Он нажал кнопку и сказал вошедшим охранникам:

— Уведите даму к себе. А потом уберите это, — кивнул он на труп.

Охранники вышли, уводя безучастную Марту. Стравинский прошел к бару, открыл дверцу и достал маленькую бутылку.

— Так этот бренди ты хвалил, Ден?

Он налил себе и сказал, поднимая рюмку:

— Прости, что тебе не предлагаю. За мое здоровье!

Вернулся к столу, сел в то кресло, за которым недавно сидела Марта, и посмотрел на тело. Крюс висел, навалившись на подлокотник, легкие очки соскочили с носа и зацепились за губу.

— Видно ты не искренен, — Стравинский с раздражением поставил рюмку на стол, — не пошел твой бренди. Да и душно у тебя. Надо же так боятся, чтобы сделать кабинет в подвале.

Он взял пульт управления кондиционером, пощелкал кнопками. Снова откинулся в кресле, его мутило. Потянулся было к рюмке, но глупая, нелепая мысль остановила руку. Вытерев пот со лба, Стравинский спросил нетвердым голосом:

— Ден, ты же не мог меня отравить?

И сам испугался своих слов и того, как они прозвучали. Ему вдруг показалось, что уголки губ мертвеца дрогнули в полуулыбке. Стравинский сжал рюмку. Тонкое стекло треснуло, впиваясь в ладонь, но он уже не чувствовал боли.

Осень. Пахнет мокрыми листьями и грибами. Толстыми сырыми груздями. Единственными грибами, которые Артем умеет собирать. Все просто — сшибешь с одного папаху из листьев, и рой дальше кругами — обязательно найдется семейство. А носиться по лесу, чтобы обнаружить один несчастный подберезовик — не его стихия. Вот Марта, та да! Темно-синий платок в горошек на шею свалился, на щеке грязь размазана, но она ничего не замечает. Азарт у Марты. Вот и остается Артему корзину таскать. Наташка прибежала, на голове шапка с помпонами, в глазах смешинки. Что-то тараторит на весь лес. Увидела полную корзину, заохала, завизжала. За ней Влад идет, тоже корзину тащит. А там полно синявок. Марта хохочет, Влад улыбается.

Мышь пробежала рядом с ногой. Артем хотел пнуть ее, но было больно шевелиться. Голова гудела, как колокол, губы пересохли. Прижимая к груди сломанную руку, он дополз до трубы и начал жадно слизывать тяжелые капли с привкусом пыли. В углу опять зашуршала мышь. Артем неловко растянулся на полу, прижал лоб к холодной трубе. Яркое, осеннее воспоминание уходило, он из последних сил пытался поймать привкус того дня. Вот опять зазвучали голоса Марты, Влада, Натальи. Вспомнился запах дыма от костра.