Игорь Алимов - Пока варилась каша

Так что Мэгги росту благосостояния родителей не обрадовалась — по большому, так сказать, счету. В частности, же, у нового положения были свои преимущества: например, совершенно отдельный личный бокс с пищевым синтезатором, свой кибер-куб для входа в сеть — предполагалось, что питомцы интерната будут использовать его исключительно в учебных целях, обращаясь, так сказать, к богатейшим хранилищам данных планеты, — ага, как же! нашли даунов! — а также гораздо более удобная кровать с аж пятнадцатью режимами релаксации. Страшно даже подумать, какие кровати у этих, которые сверху, у золотых деток. Не кровати — а сплошные чипы и мемо-кристаллы, наверное. Мэгги однажды попыталась просочиться наверх, посмотреть, что и как, но была довольно быстро изловлена служебным дроидом; вниз, однако, пускали.

Прочие обитательницы уровня отнеслись к появлению новенькой подчеркнуто равнодушно, а некоторые — даже презрительно. Еще бы: они-то все были из семей, где богатство исправно циркулировало и приносило регулярные плоды из поколения в поколение, а тут — на тебе, какая-то пигалица с медным ноуз-рингом в ноздре, вчера еще вообще никто, а сегодня тоже лезет. Мэгги, однако, и думать не думала лезть куда-то, просто так сложились обстоятельства — против ее воли, но объяснять новым однокашникам что-либо совершенно не собиралась; и вскоре наследница Мэев осталась совершенно одна, среди рафинированно-утрированной холодной вежливости и в полной изоляции. Жизнь Мэгги осложняло еще и то несомненно важное обстоятельство, что многие из обитателей сто тридцать первого уровня уже перешагнули заветный рубеж совершеннолетия и прошли через долгожданную процедуру коррекции штрих-кодов, и местная заводила — тонкая и высокая как жердь девочка, вся с ног до головы в голо-тату да к тому же с мультицветным ирокезом на голове, по имени — ну конечно! — Сюзи, по сто раз на дню безо всякого повода козыряла платиновой кредиткой, а все прочие старательно вторили ее ужимкам, так что подчас и плюнуть было некуда — непременно в кредитку угодишь. Особо умные высверлили в углу кредиток дырочку и носили их на шее — и не иначе как на цепочке из сириусянского мимо-жемчуга. На жемчуг и кредитки Мэгги было плевать, а вот откорректированные штрих-коды корежили сильно. Взрослые!

Так Мэгги и загнила бы в этой атмосфере — и она уже вполне успешно начала загнивать, то есть в свободное от занятий время валялась на кровати, тупо пялясь в потолок и даже не включая кибер-куб на предмет подсоединиться к игровому серверу, — если бы однажды не встретила ушастого пацана по имени Зах. Так он представился: Зах, или Зак — с артикуляцией у ушастого было неважно — слова иногда вылетали из него слишком быстро и оттого налипали друг на друга. Мэгги как раз тусовалась у так называемой вакуумной — хотела с тоски покувыркаться с часик в невесомости, да там, как назло, резвилась Сюзи (и ее прихлебалы), как вдруг увидела на широком стекле, за которым ввиду вечера царил белесый сумрак, длинный лопоухий силуэт, повернулась — а за спиной стоит он, этот самый Зах, во всей красе: тощий, нескладный, руки в карманах широких черных и длинных, ниже колена, шорт с кучей шнурков и ремешков, на пронзительно зеленой майке надпись «Пигуфака», [4] От китайского «пигу» — «задница» и все того же английского «fuck». рожа круглая, довольная, зубы через один, уши как локаторы, нос ма-а-асенький, курносый — просто подарок какой-то. «Хай! — дружелюбно заявил подарок. — Трешься? Я Зах(к), нейбор ваш». — «Хай, — отвечала Мэгги. — Так, шпацирю». Зах шагнул к вакуумной, глянул в стекло и хитро мигнул. «Не, трешься. Ждешь, как те сифы сбэкают». Мэгги ему ничего не ответила, отвернулась — еще тоскливее стало из-за проницательности ушастого хмыря. «Поизай, — внезапно с искренним сочувствием в голосе хлопнул ее по плечу Зах. — Дубанем зулы? У меня хаоцзильная». Зулы Мэгги еще ни разу дубануть не выпадало, и она с интересом покосилась на Заха.

Через некоторое время они уже сидели в самом темном и укромном уголке местного псевдосада и увлеченно дубили зулу — один косяк на двоих. Зах оказался удивительно компанейским и простым в общении парнем, а может, тому способствовала впервые попробованная зула — да, скорее всего, именно она, — но уже после третьей затяжки Мэгги начала идиотически-радостно прихихикивать, жизнь сделалась легкой и удивительно приятной, а ушастый Зах показался давно знакомым, надежным приятелем. Более опытный в обращении с зулой Зах старательно зажимал Мэгги рот холодной ладонью, когда та начинала ржать в полный голос, и так они безмятежно колбасились среди цветущих полей иллюзорной, брызжущей жизнью Земли почти до полуночи — до тех пор, пока благословенная зула не иссякла и не зашуршали своими прибамбасами механические уборщики.