Борис Липатов - Блеф

«Техасские» — катились на бирже после этих телеграмм по 60 центов, но их не было ни в продаже, ни в покупке.

Только и разговоров было о крахах этих дней и о сумасшедшей француженке, которая утром приехала, сделала заявку на продажу 12 мая «Техас-Ойля»! — Ха-ха-ха! — «Техас-Ойля»! Да будет ли существовать к 12 мая «Техас-Ойль»! На бирже хохотали, и фельетонист «Южного Геральда» даже написал бойкий рассказ о предложении на бирже партии «свежего воздуха»!

Записав ещё покупку «Уимблейской меди» на то же число, Ирена, провожаемая возгласами биржевых остряков, неспешно направилась к своему автомобилю, гордо подняв хорошенькую головку.

«По имеющимся в распоряжении редакции основаниям рисовать истинное положение Ипси-Таунской стачки, можем оставить наших читателей в уверенности, что конфликт, разгоревшийся на промыслах «Техас-Ойль-Компани», ликвидирован».

Такая осторожная заметочка вылезла на страницах «Нью-Таймса» в то время, как «Южный Геральд» сообщил новые, ужасающие подробности беспорядков.

Поздно вечером Ковбоев отошёл от телеграфного аппарата и несколько раз в глубоком волнении прочитал телеграмму от правления «Техас-Ойля», заверенную властями.

Короткий приказ в типографию — и утром, когда газетчики неистово орали:

— «Южный Геральд»! Перестрелка в Ипси-Тауне!!! Арестовано семь агентов Коминтерна!

«Нью-Таймс» — в окружении ряда ядовитейших фельетонов насчёт пылкого воображения редактора «Южного Геральда» — давал «Правительственное сообщение».

«Ипси-Таун, 29-4-24. Забастовка рабочих на промыслах ликвидирована. Рабочие были спровоцированы злонамеренными лицами, очевидно коммунистами, неизвестно куда скрывшимися. На промыслах всё в порядке. Никаких разрушений не произошло. Работы протекают нормально».

И подпись губернатора штата.

«Геральд» был уничтожен…

О'Пакки вместе с сомбреро и шнурованными панталонами сбросил с себя мексиканские замашки, отдающие ирландской благопристойностью, и снова занял кресло на частной редакторской беседе между 12.20 и 12.40 дня.

Двенадцатое мая 1924 года оказалось страшно любопытным днём на бирже Нью-Орлеана.

Ещё бы! Предыдущие дни оказались решающими для акций «Техас-Ойля». После правительственной телеграммы акции, вчера лежавшие во прахе, мгновенно котировались по 280 долларов! Цена росла с каждым часом — к двенадцатому мая они стоили как никогда со дня их выпуска.

— Беру «Техас-Ойль»! — орал маклер у доски, — четыреста десять! Тысячу штук! Четыреста десять!

Вся биржа с нетерпением ждала, когда появится Ирена. У доски с её записями о продаже Техасских и о покупке Уимблейских торчала толпа… Уимблейские начали тотчас же расти в цене. В Орлеан даже прибыл член правления «Уимблей-Коппер».

— Дикое счастье! — изумлялся рыжий понижатель.

— Тут дело нечисто! — раздавалось в толпе.

— Невиданное дело!..

Все бросились из зала под колоннаду входа, когда услышали четырёхрядный гудок автомобиля Ирены.

Миниатюрная француженка с насмешливым и торжествующим видом прошла свозь строй бесцеремонно пяливших на неё глаза биржевиков.

Рыжий понижатель, почему-то доброжелательно настроенный к Ирене с момента её появления на бирже, поскольку это не касалось деловых отношений, был заряжен энтузиазмом более других.

— Гип-гип!!! Ура! — заорал он в честь ловкой девушки, подкидывая к потолку шляпу, и десятки панам, кепок, стэтсонов завертелись в воздухе.

Ирена с очаровательной улыбкой отвечала на эти приветствия. Она заняла маленький столик, немедленно окружённый плотным кольцом биржевиков.

— Алло! «Техас-Ойль»! Давайте скорей!

— Курс? — деловито сжав брови, спросила красавица.

— 410!..

— Даю 411! — заявил представитель «Стан-дарт-Ойля».

— 411.70! — немедленно раздалась прибавка.

— Сколько у вас акций? — раздался среди общего ажиотажа голос.

— Двадцать пять тысяч штук!

— 412!

— 412.50! — раздался бас «Стандарт-Ойля».

— Беру десять тысяч по 416! — крикнул местный железнодорожный король.

— Четыреста двадцать! — побагровел «Стан-дарт-Ойль», — беру всё!

Дельцы разом смолкли. Железнодорожный король вытер платком лоб, перекусил сигару и, махнув рукой, отошёл от стола.

— Гип-гип! — заорал рыжий, как бы подтверждая совершение сделки.

«Стандарт-Ойль» пододвинул стул и вынул доверенности и чековую книжку. Почтительная тишина на две минуты (случай, небывалый на американской бирже) воцарилась в зале.