Альфред Кубин - Царство грезъ

Въ то время, какъ жена чувствовала себя недурно, я, признаюсь, впадалъ все болѣе и болѣе въ дурное настроеніе; какое-то чувство безнадежности и глубокаго разочарованія овладѣвало мною. Самъ не знаю, что со мною происходило.

— Ну что можетъ бытъ здѣсь хорошаго? — брюзжалъ я. — Что для меня этотъ Востокъ?

Жена сказала мнѣ:

— Если намъ не понравится, можемъ уѣхать назадъ, но пока нѣтъ еще основаній капризничать.

— Въ самомъ дѣлѣ, можетъ быть, ты была права, — продолжалъ я: — этому агенту Патеры нужно было просто указать на дверь.

— А денегъ развѣ ты не получилъ? — спросила съ улыбкой жена.

— Прошу тебя, не упоминай больше о деньгахъ. Если бы Патера въ самомъ дѣлѣ былъ такъ богатъ, то онъ могъ бы прислать и милліонъ, чтобы только видѣть около себя приличныхъ людей.

Съ этими словами я повернулся къ женѣ спиной.

— Кажется, ты ужъ черезчуръ переоцѣниваешь наше общество, — проворчала жена.

Мы пріѣхали въ Бухару раннимъ утромъ. Очутились въ странѣ тюрбановъ и бараньихъ шубъ, а послѣ обѣда прибыли въ Самаркандъ.

Несмотря на ноябрь, было только прохладно. Страну оживляли стада верблюдовъ и табуны лошадей. Путь, по которому мы двигались, былъ оцѣненъ въ торговомъ отношеніи еще Александромъ Великимъ. Но боюсь, я впадаю въ стиль туриста, а меньше всего я этого желаю. Городъ Самаркандъ обрисовался вдали. Онъ состоялъ изъ длиннаго ряда огромныхъ домовъ, минаретовъ, церквей, и солнце пестрыми огнями отражалось на синей и зеленой глазури изразцовъ, которыми украшены здѣсь зданія.

Когда мы вышли въ Самаркандѣ изъ вагона, къ намъ подошелъ неизвѣстный маленькій человѣкъ, нѣчто вродѣ помѣси армянина съ пруссакомъ. Онъ какъ-то весь согнулся и сказалъ:

— Я агентъ господина Гауча Куно Эбергардъ Теретаціанъ. Не имѣете ли вы мнѣ что предъявить?

Я показалъ миніатюрный портретъ.

— Благодарю васъ. Этого достаточно, — отвѣчалъ онъ. — У вашей милости въ распоряженіи еще три часа времени. Теперь два, значитъ, въ пять часовъ выступитъ караванъ въ путь. Я позволю себѣ сдѣлать вамъ предложеніе отдохнуть пока у меня и подкрѣпить свои силы.

Два носильщика, сильные, какъ медвѣди, взвалили нашъ багажъ на двухколесную телѣжку и удалились, а мы пошли рядомъ съ Теретаціаномъ.

— А далеко ли до васъ? — спросилъ я.

— Съ добрыхъ полчаса пройдемъ, — отвѣчалъ онъ.

— Ну что жъ, впередъ съ Божьей помощью.

Незачѣмъ описывать азіатскій городъ. Вы уже, конечно, знаете наружность этихъ городовъ — такая же точно, какъ и у нашихъ, только на азіатскій манеръ.

Вкривь и вкось кружили мы по улицамъ и площадямъ и натыкались на сцены изъ «тысячи и одной ночи», пока не дошли до дома, передъ которымъ нашъ проводникъ остановился и сказалъ:

— Здѣсь.

Мы вошли въ комнату, полъ которой былъ на уровнѣ земли. Багажъ нашъ лежалъ уже на дворѣ. Намъ былъ предложенъ завтракъ на разостланномъ коврѣ, и я спросилъ:

— Ну что, герръ Теретаціанъ, что новаго въ Царствѣ Грезъ?

— Ничего новаго, не очень много новаго. Вы, вѣроятно, уже слышали о нашемъ театрѣ?

— Не имѣю никакого представленія, — отвѣчалъ я, глотая превосходный виноградъ.

— Зданіе уже стоитъ цѣлый мѣсяцъ. Много недѣль занятъ я былъ перевозкой кулисъ и старыхъ париковъ. А это вамъ, фрау, слѣдуетъ оставить здѣсь, — произнесъ онъ и указалъ на сверкающую спиртовую машинку.

— Что это значитъ? — спросилъ я и толкнулъ мою жену, которая смотрѣла въ окно, очарованная видомъ прелестнаго ребенка, игравшаго на дворѣ.

— Прошу васъ слѣдовать моему совѣту, — продолжалъ Теретаціанъ.

— Но мнѣ нужны мои вещи, къ которымъ я привыкъ! — вскричалъ я.

— Господинъ долженъ знать, что заботиться ему здѣсь не о чемъ и ни въ какихъ вещахъ нужды не будетъ. Вы можете успокоиться.

— Но, можетъ быть, вещи мы можемъ здѣсь, въ самомъ дѣлѣ, оставить? — сказала жена. — А потомъ твой другъ велитъ доставить багажъ.

— Даже оперная пѣвица, которая къ намъ пріѣхала, осталась всѣмъ довольна, — подхватилъ агентъ. — Ваши милости путешествуютъ не въ какой-нибудь дикой странѣ. Черезъ два дня въ Перлѣ вы найдете все, что вамъ нужно.

— Черезъ два дня?

— Самое большее — черезъ три.

— А что же намъ съ собою взять? — спросила жена.

— У насъ правило, фрау, что черезъ ворота нашего государства можно провозить только подержанныя вещи.

— Не угодно ли вамъ въ такомъ случаѣ осмотрѣть нашъ багажъ? — сказала жена.

Мы вышли во дворъ. Всѣ вещи, которыя были въ употребленіи, мы могли взять съ собою. Теретаціанъ все пересмотрѣлъ. Ни малѣйшая мелочь не ускользнула отъ его глазъ.