Альфред Кубин - Царство грезъ

— Вмѣсто Индіи, поѣзжайте лучше въ Царство Грезъ.

— А какъ же быть съ женой?

— Возьмите ее съ собою.

— Но она хрупкаго здоровья.

— Перлъ лежитъ подъ тѣмъ же градусомъ широты, какъ и Мюнхенъ, и климатъ чудесный, такъ что люди съ самыми разстроенными нервами у насъ быстро поправляются.

— По рукамъ, — сказалъ я.

— А что касается путевыхъ издержекъ, — сказалъ Гаучъ, бросивъ на комнату бѣглый взглядъ: — то, вѣроятно, вамъ понадобятся деньги.

— Развѣ, можетъ быть, не хватитъ какой-нибудь тысячи рублей!

Агентъ пожалъ плечами и быстро написалъ чекъ на сто тысячъ.

— Послушайте, — вскричалъ я. — Зачѣмъ такъ много?

— Герръ, — я только исполняю свой долгъ. Прошу только васъ объ одномъ — молчите и никому объ этомъ не говорите, за исключеніемъ жены. Воля Патеры заключается въ томъ, чтобы Царство Грезъ пребывало въ тайнѣ.

— Но, однако же, вы мнѣ такъ много наговорили о немъ!

— Потому что я былъ увѣренъ, что вы согласитесь на мое предложеніе.

Потомъ онъ пожалъ мнѣ руку и сказалъ у двери:

— Завтра въ это время я буду у васъ, чтобы передать вамъ всѣ подробности относительно вашего путешествія. Спокойной ночи!

Черезъ десять минутъ ко мнѣ пришла жена. Я разсказалъ ей все. Она посмотрѣла на меня большими глазами и не безъ испуга, но я показалъ ей чекъ и миніатюру. При взглядѣ на портретъ Патеры, она сказала:

— Человѣкъ этотъ мнѣ очень не нравится. Не знаю, почему, но онъ такой страшный.

Она чуть не заплакала.

— Но, дѣточка, какія глупости! — вскричалъ я, обнялъ ее и засмѣялся. — Онъ мой старый товарищъ, и такъ какъ онъ все свое богатство употребляетъ на пріобрѣтеніе произведеній искусства, то, значитъ, онъ, дѣйствительно, хорошій человѣкъ. Наконецъ, вѣдь мы же хотѣли съ тобой ѣхать въ Индію, отчего же не отправиться въ страну Грезъ?

Она была совсѣмъ ошеломлена.

— Посмотримъ, получишь-ли ты завтра деньги, — сказала она, наконецъ.

Но деньги на другой день я получилъ сполна изъ государственнаго банка, и на извозчичьихъ дрожкахъ пріѣхалъ домой, гдѣ меня ожидало письмо. Гаучъ объяснилъ мнѣ, что не можетъ пріѣхать ко мнѣ, такъ какъ получилъ новыя порученія. Насъ же онъ уговаривалъ немедленно отправиться въ путешествіе. Маршрутъ лежалъ изъ Мюнхена на Констанцу, на Батумъ, Баку, Красноводскъ и Самаркандъ, гдѣ долженъ былъ ожидать насъ караванъ. Жена, посмотрѣвъ на деньги, немедленно стала приготовляться къ отъѣзду.

Въ послѣдній день мнѣ вдругъ взгрустнулось. Я стоялъ у окна вечеромъ и смотрѣлъ на городъ, который шумѣлъ внизу. Небо было усѣяно безчисленными звѣздами. Жена подошла и дружески обняла меня. Когда на слѣдующій день, въ пятницу, мы сѣли въ вагонъ, то нѣсколькимъ случайнымъ знакомымъ, которые встрѣтились, мы объяснили, что отправляемся въ Индію. Было девять часовъ вечера.

Подробно описывать, какъ я путешествовалъ, не стану. Всякое путешествіе скучно.

Въ Будапештѣ уже повѣяло Азіей. Я проѣхалъ черезъ Бѣлградъ, оставилъ позади себя Бухарестъ и очутился въ Констанцѣ, на берегу Чернаго моря, откуда пароходъ австрійскаго Ллойда доставилъ насъ въ Батумъ.

Стояла чудесная погода. На берегу мы пересѣли на желѣзную дорогу, подивились просторнымъ русскимъ вагонамъ и черезъ недѣлю послѣ отъѣзда нашего изъ Мюнхена были уже въ Красноводскѣ. Каспійское море мы пересѣкли на русскомъ пароходѣ въ нѣсколько часовъ. Мы мчались черезъ пустынныя страны, прямо на Мервъ, а направо и налѣво отъ насъ тамъ и здѣсь зеленѣли оазисы. Я безбожно курилъ, и при помощи двухъ рублей спасъ на русской таможнѣ свой запасъ табаку.

Жена моя чувствовала себя хорошо. Чѣмъ дольше продолжалось путешествіе, тѣмъ она становилась свѣжѣе. Въ Мервѣ была короткая остановка.

Тамъ, на запасномъ пути, мы увидѣли товарный поѣздъ, наполненный старымъ желѣзомъ и еще какимъ-то хламомъ, и я подумалъ, что, вѣроятно, товары эти направляются въ Перлъ — въ царство Грезъ. Я подошелъ къ окну, и на станціонномъ дворѣ увидѣлъ пеструю толпу, состоявшую изъ всевозможныхъ народностей. Тутъ были и грузины, и греки, и евреи, и русскіе въ своихъ шубахъ, и татары, и косоглазые калмыки, и даже нѣмцы; ходили турки со своими закутанными въ шали женами, и какой-то армянинъ требовалъ, чтобы я купилъ у него пакетъ шафрану. Красавецъ въ красной черкескѣ, должно быть, офицеръ, сѣлъ рядомъ съ нами въ купэ. При свѣтѣ трехъ яркихъ фонарей развертывалась живописная картина, и я увидѣлъ груды шелковыхъ матерій, которыми нагружали вагоны. Наконецъ, поѣздъ нашъ тронулся.