Александр Розов - День Астарты

Люси неопределенно пожала плечами.

— По ходу, папа заподозрил, что мама собралась в полковники, а это ведь жопа, так?

— А, по-моему, это не худший вариант, — заметил обер-лейтенант.

— Смотря для кого, — сказала Люси, — хэй, Уфти, пошли, притащим парням хавчик.

На месте Микеле, я бы давно поставил Чубби перед дилеммой: или я, или армия. Могу точно сказать, что я бы сделал это в 12-м году Хартии, после операции «Octoju» на Тауу. Это было летом, почти сразу после подрыва первой 24-мегатонной L-bomb восточнее Соломоновых островов. Французская эскадра остановилась на линии Онтонг — Сайкай, затем развернулась на юго-восток и, фактически под белым флагом, пошла к Вануату, сопровождаемая контрольным эскортом с нашей патрульной базы Хониара. А нашей команде предстояло под шумок зачистить ультрамусов на Тауу. И вся команда, перед отправкой на штурм-базу Нугури, собралась вот здесь же, только вместо навеса между деревьями тогда была камуфляжная сетка, натянутая между бамбуковыми опорами. И тогда нас было восемь: Чубби, я, Керк, Рон, Зено, Ив, Блаар и Уфти. Последние двое — совсем мальчишки — 16 лет, сразу после учебного лагеря. Чубби была всего на 10 лет старше их. Флер бегала, как маленький чертенок, пытаясь разобрать на детали любые предметы, которые попадались ей под руку. Люси была кроха, она едва начала ходить, еще не умела вовремя останавливаться, то и дело на кого-то и на что-то натыкалась, а произнести могла только несколько слов: «pan», «glo», «bro» «miti», «motu», «mama», «papa», «puta» и «joder». Последнее слово было сложным, и она очень им гордилась.

Сам не понимаю, почему нам казалось, что все пройдет гладко? Наверное, потому, что Чубби 20 раз повторила: «Микки, не вибрируй! По ходу, это чисто полицейская акция. Ничего такого…». Нас, правда, она инструктировала иначе: «Ребята, будьте предельно аккуратны. Авиация расстреляет только видимые точки сопротивления, а мобильные звенья противника могут ползать где угодно — хоть в ста метрах от точки высадки». И ведь как в воду глядела: Зено поймал пулю снайпера в шею, едва только выпрыгнул с флайбота в воду. Он умер, по-моему, даже не успев понять, как же такая фигня могла случиться. А Уфти повезло: пуля попала ему в броник и он отделался трещиной ребра. Впрочем, тогда он этого даже толком не заметил. Тех двух снайперов, вместе с двумя корректировщиками, мы зачистили прежде, чем они успели взять цели еще раз. Потом была, в общем-то, рутина. После авиа-налета ультрамусы сохранили всего взвод более-менее боеспособных организмов. Мы разобрались с этим за полтора часа. Чуть дольше возились с пулеметной позицией сил самообороны мустауна. По инициативе Керка мы пытались вытащить нескольких раненых гражданских папуасов, которые находились в точности на линии огня. Троих вытащили. Пятерых нет. Одну даму Рон вытащил, без всякого толка — у нее было явно смертельное ранение. А после мы накрыли все это из тюберов. В смысле — и позицию, и мустаун. Чубби не хотела никем больше рисковать.

Разумеется, мы все сделали по инструкции. Три предупреждения по кричалке: «Всем некомбатантам предлагаем покинуть позицию. Гарантируем гуманное обращение…». Только с ультрамусами это без толку. По шариату женщины — скот, а неполовозрелые дети — полуфабрикат. В критической ситуации их используют в качестве живого щита, надеясь, что противник придерживается UN-конвенций о ведении боевых действий. С нами они просчитались — у нас другие инструкции. Некомбатантов было жалко, но что делать? После обстрела, 13 из них осталось в живых. А говорят: несчастливое число… Живых травмированных комбатантов мы не считали. Чубби приказала, что их нет — ну, соответственно, их и не было. Меня тогда удивило, с какой легкостью 16-летний Уфти режет людей. Для бойца-тинэйджера, как правило, есть этический барьер в отношении безоружного противника, а тут — ничего подобного. Потом я консультировался на эту тему с военным психологом — тот меня успокоил. Просто Уфти рос в несколько другой культурной среде… А Чубби росла в обычной для канаков среде, и ее стало колбасить сразу, как только нас сменил флотский контингент. Это понятно: во-первых, Зено. Его было ужасно жаль. Такой отличный парень (потом я ездил объясняться с его мамой, и лучше это не вспоминать). Во-вторых — фарш из некомбатантов (и это тоже лучше не вспоминать). В-третьих, приказ о травмированных ей тоже дался не легко (хотя, так по инструкции: «При дефиците личного состава или в сложной тактической обстановке, немедленно нейтрализовать все потенциально-боеспособные единицы противника».