С этой мыслью Кламонтов наконец решился — правда, только легко и осторожно коснуться ручки и толкнуть, чтобы проверить, было ли купе заперто изнутри на защёлку. Но в этот момент вагон особенно сильно тряхнуло — и дверь с вибрирующим металлическим рокотом отъехала в сторону. Кламонтов вздрогнул от испуга — но деваться было некуда, и он после мгновенных колебаний шагнул в коридор…
Свежий ветер ворвался в купе вместе с грохотом колёс на стыках, обдав тело тугой волной предутреннего холода — но Кламонтов сразу как-то и не заметил этого, стоя в тёмном коридоре и захлёбываясь от порывов, налетающих сквозь открытое окно, за которым едва синел занимающийся рассвет, отмеченный неожиданно чёткой линией горизонта. И даже не сразу понял он — что это, должно быть, выступившие от ветра слёзы, как линзы, компенсировали утраченную остроту зрения… В самом же вагоне — было так темно, что с трудом удавалось различить чёрные зияющие прямоугольники соседних купе. Да, странно — не было даже привычного по многим предыдущим поездкам тусклого ночного освещения, что в сочетании с этим рядом открытых купе производило впечатление пустоты и заброшенности, будто здесь вовсе не было никаких других пассажиров — и даже проводника…
Казалось… Или…действительно? Тем более — сам вагон был какой-то странный… И хотя попал же он как-то в состав поезда, где каждый вагон имеет номер и в каждый продаются билеты на опредёленное количество мест — и кто-то наверняка готовил его к отправке, проверяя техническое состояние — но не в том ли и дело, что сразу всё могло быть в порядке, а произошло что-то по дороге, пока Кламонтов, спал?
Ещё какие-то мгновения Кламонтов колебался (как тогда во сне, увидев зачётку снова на пapтe — вдруг вспомнилось ему) — а затем, решившись, подошёл к ближайшему справа купе и заглянул в него. Оно оказалось таким же двухместным — и, насколько смог разглядеть, тоже пустым, причём не было и матрасов, которые Кламонтов привык видеть свёрнутыми на незанятых вагонных полках.
Совсем сбитый с толку и ещё более встревоженный, Кламонтов прошёл дальше — и остановился у купе проводника. Оно тоже было открыто и пусто. Распахнутые секции стенного шкафа непроглядно чернели в темноте. Кламонтов даже не решился зайти внутрь — и, отступив, задел левым локтем что-то тонкое и лёгкое, подавшееся в сторону и с металлическим щелчком захлопнувшееся. Обернувшись, он увидел дверцу отсека, где обычно в вагонах располагался котёл для нагрева воды, но тут(судя по отблеску слабого утреннего света на её поверхности) непривычной — не изогнутой, а плоской формы.
Не зная, что и подумать, Кламонтов прошёл по сузившемуся коридору мимо санузла (во всяком случае — места, где он обычно бывал в вагонах) и, осторожно тронув ручку, неожиданно легко открыл дверь. И хотя тут он сообразил, что вообще не имел плана действий на случай встречи с кем-то — тамбур тоже оказался пуст. Стремительно уносящиеся в сумрак столбы и рельсы в торцевом окне тамбура сразу дали понять, что ехал он в хвостовом вагоне — иначе увидел бы (или тогда уж угадал в темноте) лишь внутренность стыковочного узла, ведущего в соседний вагон.
«Да, странно, и даже очень. Будто за весь рейс проводник не ночевал в купе — и сейчас его нет в вагоне. И я тут действительно — один. После такого сна… Хотя… — Кламонтов решил снова попробовать собраться с мыслями. — Это я видел только три купе — два пассажирских и служебное — а их ещё восемь… И что делать? Пойти посмотреть в тех купе? Но зачем, что я скажу? Если это — такие же пассажиры, как я? Или хуже — могут быть те самые воры… Нет, здесь искать нечего! — решил Кламонтов. — Надо пойти в другой вагон, а уж там проводник должен быть. Или хоть посмотрю — что вообще делается…»
Удивляясь краем сознания, почему не ощущает при этих мыслях сколько-нибудь явной тревоги, Кламонтов вернулся, немного не доходя до изгиба коридора — и выглянул из-за скошенной переборки, отделявшей купе проводника. Коридор был всё так же тёмен и пуст. Кламонтов быстрыми шагами добрался до своего купе, боком скользнул туда — и, схватив обе сумки, почему-то застыл в напряжении. Поезд, не сбавляя скорости, мчался по бескрайней чёрной предутренней равнине с редкими огоньками вдали, и в открытое окно коридора врывался грохот колёс на стыках…
Постояв несколько секунд, Кламонтов наконец решился шагнуть из купе — а там уже ноги будто сами понесли его в сторону противоположного тамбура. В открытые двери других купе он теперь старался не смотреть — хотя краем глаза как будто замечал, что все они пусты. Правда, последнее оказалось закрыто — но он уже принял решение, и ему оставалось только пройти два тамбура и стыковочный узел, чтобы оказаться в соседнем вагоне. Переложив сумки в одну руку, он открыл дверь первого тамбура — который, как сразу увидел через окно в двери, тоже был пуст. Следующая дверь — во второй, переходный тамбур — была непрозрачной, увидеть, что делалось там, Кламонтов не мог. Но опять-таки деваться было некуда — и он, встав напротив двери второго санузла, где обычно в вагонах бывал ящик для мусора, снова осторожно и не без опасения тронул дверную ручку. И вновь, несмотря на видимую массивность, дверь стала неожиданно легко открываться, но Кламонтов решил сперва просто выглянуть в щель — и увидел такое, от чего в первый момент перехватило дыхание. Вернее, он не сразу понял, что видит — так было неожиданно…
Читать дальше