Василий Владимирский - Лучшее за год III. Российское фэнтези, фантастика, мистика

Игорь ворочался на диване в гостиной, рискуя протереть боками толстую обивку. Последняя ночь его мучений; завтра уже начнутся сожаления о том, чего не вернуть. Завтра он потеряет сразу и жену, и сына — по собственной воле, из-за необъяснимого упрямства этой бабы.

Чайный сервиз с голубой сеточкой появлялся на столе в новогоднее утро, и еще на чей-нибудь день рождения. И на утро Выбора; стол накрыт был скупо, но нарядно. Ели молча. Игорь выпил две чашки кофе, Дима почти не притронулся к яичнице. Света часто поднималась из-за стола, якобы по делу, а на самом деле затем, чтобы тихо постоять, глядя на струйку воды в раковине.

Согласно традиции, отправляясь на Выбор, следует надевать только новую одежду. Игорь хранил в шкафу песочного цвета костюм, немного не по сезону, но зато новехонький. Света когда-то рассказывала, как пойдет в лучшее ателье и пошьет себе потрясающее платье, но сегодня утром на ней были юбка и свитер, новые, но, в общем-то, вполне обыкновенные.

Дима — в новой рубашке и новых джинсах — казался бледной лохматой куклой.

— Причешись.

— Я уже причесывался.

— Посмотри на себя в зеркало! Это ведь неаккуратно!

— Сойдет и так.

У парня были воспаленные, лихорадочные глаза. Игорь не мог смотреть на сына — отводил взгляд.

Он переложил валидольные капсулы в правый карман, чтобы, в случае чего, быстро дотянуться. Света с виду казалась совершенно здоровой, даже бодрой; завидная выдержка. Она уже смирилась, мысленно строит будущее в своей «Синице»… А может быть, у нее там и человечек присмотрен? На роль мужа и отца? И все ее упрямство — не более чем средство заново наладить личную жизнь?

Почему раньше такая простая мысль не приходила Игорю в голову?!

— Дима, — сказал он, будто выплюнул. — Выйди.

Сын посмотрел исподлобья. Несколько секунд, как показалось Игорю, раздумывал, подчиниться или нет — ведь Игорь ему, считай, уже не отец. Но все-таки вышел.

Света глядела на мужа снизу вверх, не понимая, что происходит.

Все-таки передумал?

Нет. Глаза недобрые.

— Ты… — Игорь навалился ладонями на стол, так что звякнули чашки. — Ты… с кем спуталась? Кто тебя там ждет? Кто-то с работы?!

Он схватил ее за мягкий ворот свитера. Она отстранилась, и его пальцы соскользнули. В жизни не поднимал руку на женщину, — и, пожалуй, поздно учиться.

— Идиот, — сказала с брезгливостью. — Чего еще выдумал.

— Ты только учти — счастья у вас не будет. Счастье на предательстве… не строится!

— Придурок, — она поднялась, отряхивая юбку. — Никого у меня нет… У меня один мужчина был в жизни — ты!

Слезы брызнули из ее глаз, как по трубочкам — в разные стороны.

— Любила… тебя, придурка… так не бывает, чтобы у бабы один мужик за всю жизнь… только я, кретинка, на такое способна… Ну и сама виновата! Сама… А теперь убирайся, делай что хочешь, мы пошли…

И она стала звать во весь голос:

— Дима! Дима!

Вышел сын, сунув руки в карманы джинсов. Ни на кого не глядя, ушел в коридор, только на пороге споткнулся и чуть не упал. Света вышла за ним, хлопнув дверью; Игорь остался один в кухне и только сейчас заметил, что синяя чашечка из праздничного сервиза упала на бок и лежит, и пятно недопитого чая расплывается по скатерти.

Перед избирательным участком играла музыка. Духовой оркестр, и рядом джаз, и рядом огромные колонки с попсовыми записями, и странно — музыкальные потоки не мешали друг другу. Не смешивались.

Процессы деления клеток лежат в основе роста и размножения любых организмов. Наш мир стал слишком разным, думал Игорь. Его раздирают противоречия; он разделится, чтобы выжить. И какое счастье — самому выбирать свое будущее.

Люди обнимались, целовались, смеялись и плакали, махали руками, поднимаясь на крыльцо избирательного пункта. Как на вокзале, подумал Игорь. Нет, хуже. Ведь на вокзале люди прощаются на время, пусть надолго.

В толпе шаталось много пьяных. Их провожали беззлобными советами: «Против квадратика не промахнись!» Раннее утро сменилось поздним, людей перед крыльцом все меньше, всем не терпится в новую жизнь… Только некоторые оригиналы тянут до последнего, до одиннадцати вечера. И совсем уж странные личности не голосуют вовсе — в полночь Избирательная комиссия распределит их по новым мирам, раскидает случайно, как карты.

Очередь двигалась быстро. Над кабинками, задернутыми зеленым сукном, зажигались и гасли красные огоньки. Игорь заверил свою личность при входе, дождался, когда над ближайшей кабинкой погас красный огонек, и вошел.