Галина Полынская - Здравствуй, Фергана!

– Фергана, у меня складывается впечатление, что ты немного неверно понимаешь ситуацию. Это работа. Если бы ее не сделал я, это сделал бы кто-нибудь другой, но не факт, что так же хорошо. Это сложное, кропотливое дело, ошибись хоть в мелочи, и такое кровопролитие начнется – не отмоешься. Наша группа и я в том числе, помогали этого избежать. А смена власти она всегда была, есть и будет, вопрос – какими средствами, с какими жертвами. Кстати, ты есть не хочешь?

– А ты?

– Разве что-нибудь съедобное еще осталось?

– Ну вот, ты сам прекрасно ответил на оба вопроса.

Лагин поглядел на стакан в руке, со стуком поставил его на столик и встал со стула.

– Так не годится. Пойдем, возьмем чего-нибудь к обеду, мне будет легче рассказывать, тебе веселее слушать.

– Да уж, чувствую – нахохочусь просто до упада, – мрачно ответил Фергана, направляясь к выходу.

Тихое сырое утро путалось туманными полосками в поредевших малиновых кронах. Тропинка, ведущая от дома, заросла высокой ломкой травой. Лагин шел впереди, вытаптывая ее по мере возможности. Темно-зеленые стебли хрустели, истекая прозрачным соком и мигом белели, словно покрывались густым инеем. Помахивая хвостом, следом шел Фергана, он был молчалив и задумчив, лишь фыркал время от времени, когда травяной сок собирался на усах.

– Эй, Моуз-2, – рассерженно чихнул он, – прекрати топтать траву! Не самый лучший день формировать газоны! Скажи лучше, на медальоне твоем было написано «устранение и переворот». Про переворот я кое-где понял, теперь хотелось бы узнать насчет устранения. Что конкретно имелось в виду?

– Не думаю, что тебе будет интересно, – нехотя ответил он.

– А я вот уверен в обратном!

Они вышли на общую дорогу, ведущую к местному комплексу обеспечения. Пусть и небольшой, комплекс имел всё необходимое для нужд обитателей пяти десятков домов этого, со всех сторон закрытого лесным массивом, жилого сектора.

– Давай домой вернемся и расскажу.

– Ну, давай, давай…

Вскоре показалось полукруглое здание, снизу имевшее цвет травы, сверху – древесных крон. Оно меняло свой цвет при смене времен года, благодаря чему не особо выделялось на фоне окружающей природы. Лагин с Ферганой вошли в пустой гулкий зал, где в кресле за овальным столом как всегда дремала Манура. Поприветствовав и заодно разбудив её, Лагин принялся выкладывать на стол монеты:

– Так, это за воду, это подогрев, это за проживание, это за ток в ограде…

– Погодите, погодите, – Манура грузно привстала, глядя на Лагина утренним взглядом рассерженного лигра. – Всегда хотела спросить! Вот к чему, к чему вы тратите столько средств на ток в ограде? Живете на самом отдаленном, уединенном участке, кого вам опасаться? – Она оглядела его с ног до головы и добавила: – Да и кому вы нужны? Лучше б ему, – она кивнула на сидевшего чуть поодаль Фергану, – лишний раз еды купили!

– Знаете что, – процедил Лагин, стараясь лишний раз не дышать ей в лицо, – это моя ограда, хочу с током её делаю, хочу без тока. Дайте список!

Она нехотя сгребла монеты и швырнула на стол планшет с перечнем имеющихся в наличии товаров.

– Вот это, это и два вот этих, – сказал Лагин, возвращая перечень. – Ну и это одно, пожалуй.

Едва сдерживая лицо, Манура выставила заказанное, присовокупив три больших жестяных банки.

– Что это?

– Это ему! – массивным подбородком указала женщина на Фергану. – От персонала! Лично!

– Знаете что, я пока еще в состоянии оплатить корм собственному лигру! – вспыхнул Лагин. – И перестаньте вот это… это всякое!

– А мы в состоянии отдать ему три банки мяса даром! Просто так! Другой бы радовался, а не дергал кадыком почем зря!

Лагин осекся, судорожно сглотнул пару раз, зачем-то пощупал собственное горло, сбросил заказанное в коробку и пошел к выходу. Фергана помахал Мануре лапой и пошел за хозяином. Вслед прозвучало:

– Бедненький, ты как проголодаешься, всегда заходи, бедненький…

Лагин резко остановился, успев сделать пару шагов от выхода. Обернувшись, он четко, с расстановкой, прищурив посветлевшие серые глаза, проговорил:

– Он что, по-вашему, похож на «бедненького»? – рукой, свободной от коробки Лагин указал на трехсоткилограммового лигра с лоснящейся бело-голубой шерстью. – У него морда в три раза шире моего лица, с чего он вдруг «бедненький»?

Манура молчала, поджав губы.

– Нет, вы мне объясните, я хотел бы знать!

– Пош-ш-ли, – процедил Фергана, – я тебе сам всё дома объясню. Пош-ш-ли, кому сказал! И держи коробку крепче!