Джемма Мэлли - Декларация смерти

Естественно, они так и не объявились.

В Грейпдж-Холле нас пятьсот человек. Я — одна из самых старших и провела здесь больше всего времени. Меня доставили сюда, когда мне было два с половиной года, — именно в этом возрасте меня нашли. Меня, только подумайте, прятали на чердаке! Видимо, соседи услышали мой плач. Они знали, что никаких детей в доме быть не может, и связались с Властями. Миссис Принсент говорит, что соседи оказали мне большую услугу. Она утверждает, что маленьким детям чудесным образом под силу отличить правду от лжи, и я плакала, потому что хотела, чтобы меня отыскали. А что мне еще оставалось делать — проторчать всю жизнь на чердаке?

О чердаке и родителях у меня не осталось никаких воспоминаний. Когда-то я что-то помнила — впрочем, не знаю, не уверена. Может, я принимала за воспоминания сны? Зачем нарушать Декларацию и рожать ребенка только для того, чтобы прятать его на чердаке? Глупость несусветная.

О приезде в Грейндж-Холл я тоже мало что помню. В этом нет ничего удивительного — кому под силу вспомнить самого себя в два с половиной года? Помню, как мне было холодно, как я кричала, звала родителей, пока не сорвала голос. Тогда я еще не понимала, какими они были эгоистами и глупцами. Еще помнится — что бы я ни делала, я причиняла всем неприятности. Вот, честно говоря, и все.

Больше я никому не причиняю неприятностей. Миссис Принсент говорит, что я усвоила, что такое быть ответственной, и непременно стану Ценной Помощницей.

Ценная Помощница Анна. Такое прозвище мне нравится гораздо больше, чем «Лишняя».

Я стану Ценной Помощницей, потому что все схватываю на лету. Я могу приготовить сорок блюд на «отлично» и еще сорок на оценку «хорошо». С мясом я обращаюсь гораздо более умело, чем с рыбой. Кроме того, я неплохая швея, так что, по результатам последней аттестации, я могу пойти кому-нибудь в услужение, став великолепной домработницей. Если я научусь уделять больше внимания деталям, при следующей аттестации смогу добиться еще более значимых результатов. Это означает, что через шесть месяцев, когда настанет пора покинуть Грейндж-Холл, я смогу попасть в один из лучших домов. Через шесть месяцев мне исполнится пятнадцать лет. Миссис Принсент говорит, что тогда мне уже придется самостоятельно заботиться о себе. Мне повезло, что я прошла такую хорошую подготовку. Я знаю Свое Место, а людям из лучших домов это нравится.

При мысли о том, что придется уехать из Грейндж-Холла, меня охватывает странное, непонятное чувство. Я очень рада, но при этом мне страшно. Пока я была только в деревне, где три недели проходила практику в одном доме. Дело в том, что у хозяйки дома заболела служанка. Меня туда отвела миссис Кин — Наставница по кулинарному делу. Это случилось в пятницу вечером. По окончании практики она же меня оттуда и забрала. По пути туда и обратно было так темно, что в деревне мне почти ничего не удалось рассмотреть.

Дом, в котором я работала, был прекрасен. Он и близко не напоминал Грейндж-Холл: комнаты выкрашены в светлые теплые тона, на полу — толстый мягкий ковер, и повсюду большие диваны, такие удобные, что на них хочется улечься, свернуться калачиком и долго-долго спать. Рядом с домом имелся большой сад, усаженный чудесными цветами. В задней части сада располагался особый участок. Миссис Шарп называла его огородом — там она выращивала овощи. Впрочем, когда я проходила практику, там ничего не росло. Миссис Шарп говорила, что на выращивание цветов Власти смотрят косо — это считается потаканием собственным слабостям. Сейчас, когда торговля продовольствием в мире умерла, каждый должен выращивать себе пищу сам. Миссис Шарп говорила, что цветы тоже важны для человека, но Власти с этим не согласны. Думаю, она права. Я считаю, что в некоторых случаях цветы столь же важны, как и еда. Думаю, все зависит от того, что тебе в данный момент нужно.

Миссис Шарп оказалась самой милой, самой доброй из женщин, которых я встречала до сих пор. Однажды, когда я прибирала у нее в спальне, миссис Шарп предложила мне попробовать накрасить губы. Тогда я отказалась, подумав, что в случае моего согласия она может донести на меня миссис Принсент, а потом жалела. Миссис Шарп обращалась со мной так, словно я не была Лишней. Она сказала, что рада снова увидеть перед собой молодое лицо.

Мне нравилось работать у миссис Шарп, в первую очередь, потому, что она была ко мне добра. Кроме того, я обожала смотреть на стены, увешанные фотографиями изумительных, чудесных мест. На каждой фотографии была запечатлена миссис Шарп с бокалом или на фоне какого-нибудь прекрасного здания или памятника. Она говорила, что фотографировалась на память о каждом своем путешествии.