Юрий Леляков: Битва во времени

— И что делать? — не выдержал Донот. — Что предлагаешь на случай, если так будет?

— Давайте спокойно разберёмся, что у них может быть против нас, — предложил Итагаро. — Учитель сошёл с ума прямо на уроке. Но мы не ожидали, сами были в ужасе — что подтвердит солдат охраны, который сразу позвал командира, а тот — директора. Потом занятий уже не было — урок и так седьмой, последний. После обеда нас, как обычно, вывели на прогулку…

— Не как обычно, — уточнила Фиар. — Со всей охраной, в полном составе, а не троих дежурных, как раньше.

— Но больше ничего особенного — ни с нашей, ни с их стороны. И взрослые не стали ни в чём разбираться. Хотя это и подозрительно…

— А сколько может быть времени? — спохватился Джантар. (И как не вспомнил раньше…) — Звёзды за окном видны?

— Даже я не вижу, — ответил Талир. — Ночь пасмурная, и уж очень неспокойная. И нет чувства, сколько времени — как тогда, в почтовом вагоне. То ли вечер до полуночи, то ли уже перед рассветом…

— Всё равно было время начать разбирательство, — ответила Фиар. — А они не начали. Странно? Или…

— Начали по своим каналам, просто мы не знаем? — Итагаро резко вскочил с койки. — И будем сидеть и ждать?

— Ждать чего? — не поняла Фиар. — Ты сам говорил, против нас ничего нет…

— А ты тогда о каком разбирательстве? Хотя правда, что мы… — спохватился Итагаро. — Нельзя терять самообладание. Нет, но зависеть от логики взрослых, когда и не знаешь: где, в какой ситуации, по их мнению, ведёшь себя не так!.. Что должны делать ученики, если учитель на уроке сходит с ума?

— Мы ничего и не успели, — напомнила Фиар. — За нас всё сделали солдаты охраны. И смогут подтвердить: мы перепугались, как обычные подростки…

— Но тут перепугались подростки, в перспективе допущенные к тайному знанию, — ответил Донот. — Хотя возможно, при уже имеющихся знаниях должны вести себя иначе…

— Так преподаватель тайного знания как раз и… — Лартаяу тоже спохватился — Опять забываю, что это совсем другое. И странно: то «основы религиоведения», это «богословие», а как похоже… Хотя и не введение в тайное знание: просто общий курс богословия — даже не специальный предмет… Нет, а вдруг мы, «религиозно одарённые», должны понять это иначе — чего от нас и ждали? И Минакри уже побывал в монастыре секты, чья теперь автономия…

— Нам преподают разные вероучения, — ответила Фиар. — Хотя, казалось бы, к чему в курсе одного предмета то, что есть в другом? А монастырь… Как он, рядовой послушник, мог за десять дней познакомиться с доктриной веры?

— А как мы вовсе не думали, почему нам определили такую одарённость? — спросил Лартаяу. — Как её представить, подтвердить в случае чего? Что за «религиозно одарённый» человек? Чем отличается от обычного, как это проявит на деле, если придётся? Сперва были рады признанию хоть какой-то нашей одарённости — но теперь…

— Доктрина… — повторил Минакри. — Не представляю, что за доктрина может быть у них, не помню и намёка на неё. Одни обряды…

— Джантар, а как ты? — спросил Лартаяу. — Ничего такого не видел во сне? Или… из прежних видений — что-то на данный случай?

Волна озноба пробежала по телу Джантара… Как мог сам не вспомнить! Правда, и не пробовал уже давно… (И тоже: почему? Увлёкся всем, что они тут узнали? Но и то, как сразу не подумал?)

— Снился повтор того кошмара, — признался он. — Погоня, которую сначала видел во сне в Кильтуме… а больше как будто ничего. Хотя… Попробую вспомнить…

В спальне стало тихо. Все умолкли, чтобы не мешать Джантару.

…Итак, снова — сон с волной, и видение облавы и погони… Но, как бы ни было — уже прошлое. Исключая финальный эпизод с директорской рожей, но и то наверняка — кошмар, не содержащий в символике никаких ответов. А большего он не видел… Искать информацию в прежних снах, видениях? Сколько их у него было — прежних, и новых… Годятся не все — но те, где присутствовали его товарищи… в ситуациях, которых, как подтвердили, наяву не было…

…Герм — с мегафоном в руке на крыше автомобиля или сарая; Лартаяу — за рулём автомобиля, похожего на полицейский фургон (так что уж не мог быть тот автобус); Фиар — в накинутом на плечи жёлтом халате, среди лабораторных приборов; Донот — и тоже в лаборатории, и в каком-то кабинете, стоя за пустым креслом у окна… Что это всё, где и когда могло бы стать реальностью? И — хорошо или плохо?..

…А сколько он помнил ещё других, куда менее понятных видений? Жёлто-красный поезд, что стремительно мчал на фоне густо-зелёных гор по высокой рельсовой эстакаде; рой движущихся огней среди звёзд в ночном небе; уходящая во тьму, уже под пасмурным небом, горная дорога (от неё веяло особым мраком и тоской); ночная встреча с кем-то на морском берегу; чужая, незнакомая квартира; самолёты, где он летел непонятно куда — то вместе со всеми, то лишь с Лартаяу и Ратоной… И повторялись уже здесь, в интернате, по многу раз — наверняка не случайно. Только к чему…