Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

Все стало понятно. Конечно же, это был Вася! И я даже понял, для чего мне понадобится букет. Но решил таки удостовериться окончательно, и спросил:

"Юноша был такой невзрачный и белобрысый?"

"Ну что вы, – девушка возмущенно закатила глаза. – Это был очень импозантный и элегантный блондин. Он страшно спешил и был очень огорчен тем, что не может вручить букет лично".

"Скажите, а вот мне вы могли бы дать свой код в аналогичной ситуации?"

Девушка посмотрела на меня оценивающе, как будто я был курточкой на манекене, разгладила на мне взглядом какие-то лишние складки, с сомнением покачала головой, и сказала:

"Пожалуй, нет. Вы слишком навязчивы".

После этого я отбросил всякие сомнения прочь.

Прямо из стратопорта я вместе с букетом ринулся домой. Звонок почему-то не работал. Я сразу вспотел, вообразив невесть что. Но потом вдуг понял, что он и не должен работать! И тихонько постучал. Дверь открыла Валентина – опять красивая и стройная. Букет я держал веником, и она тотчас его отобрала с возгласом: "ах, какие милые розочки! – вот уж не ожидала от тебя". Разумеется, я ее обнял, расцеловал и спросил, как она себя чувствует. Но, каюсь, все время прислушивался. Я просто физически ощущал, что кроме нас двоих в доме присутствует еще кто-то… И меня тянуло к нему, как магнитом.

Валентина все поняла.

– Есть хочешь? – спросила она улыбаясь.

– Да… То есть, не очень… А где они? – спросил я почему то сдавленным шепотом.

– Там, – она махнула рукой в сторону спальни. – Спят.

– А посмотреть можно?

– Конечно можно, – Валентина хмыкнула. – Ты ведь отец – имеешь полное право.

И тут из спальни раздался истошный вопль. Я дернулся, круто развернулся и ринулся туда. Удивительно, но пока я проламывал воздух, в моей голове успели даже мелькнуть какие-то мысли. Примерно такие: "Орет – значит живой! А живой – значит чего-то хочет. Значит надо что-то сделать…"

Они лежали рядышком – два маленьких свертка. И трудно даже было понять, кто из них горланит. Я стоял и смотрел. Это были мои дети. Плоть и кровь. Мое продолжение в будущее.

Странное это было ощущение…

Я вдруг подумал, что сейчас они маленькие, беспомощные и несмышленые. Потом начнут подрастать, и воспроизведут в себе какую-то часть меня. Если, конечно, мне удастся ее передать. Но когда-то они вырастут, и у них начнется своя жизнь. И я перестану быть им необходимым. Наверное, это будет грустно. Но, такова жизнь… А сейчас они хотят чего-то, что сами делать не умеют. Хотят, потому что живые. А живые всегда чего-то хотят. И слава богу, что они это умеют… Значит я им нужен. То есть я отчетливо нужен в этом мире кому-то, кроме себя самого. И это – здорово! Бессмертие мне обеспечено.

Валентина подошла, обняла меня рукой за талию и прижалась щекой к предплечью. Потом пожаловалась:

– Орет конечно же мальчишка – он все время орет, чуть что ему не так. Весь в деда… Ну, что ты встал столбом, возьми его на руки!

Я взял в руки маленький сверток. Личико ребенка было красное и сморщенное. Он как-то вкривь открывал беззубый рот и издавал визгливые звуки. Я его слегка покачал, он сразу замолк, открыл глаза и уставился на меня.

– Ну, чего орешь? – сказал я весело. – Не видишь, отец приехал. Теперь у нас все будет в полном порядке!

Он сморщился, снова открыл рот, и вдруг чихнул.

– В порядке, – проворчала Валентина. – Носик у него забит.

Она отобрала его у меня, и начала какие-то манипуляции с носом и тампоном. При этом она ласково приговаривала какие-то слова, что-то ворковала, мальчишка фыркал, кривил ротик, но не орал. Вдруг Валентина бросила взгляд на второй сверток и сказала:

– Тоже проснулась, красавица! Разбудил мою лапочку этот балбес горластый. – И уже обращаясь ко мне добавила: – Возьми ее на руки, пока я с этим разберусь.

Я взял девочку. Ее личико ничем не отличалось от мордашки "этого балбеса", но рот она не кривила и не раззевала. Просто лежала и смотрела на меня. Взгляд у нее был сонный и какой-то бессмысленный – я даже испугался вначале, может с ней что-то не так. Но потом подумал, что будь оно так, Валентина бы обеспокоилась, а коль скоро она не проявила беспокойства, у меня нет никаких оснований…

Пока я формировал в голове это логическое построение, что-то произошло. Взгляд ребенка вдруг сделался осмысленным, он скользнул по моему лицу, потом скосился куда-то в сторону, вернулся, зрачки словно бы сузились, и в них, как мне показалось, промелькнули какие-то искорки сознания. Потом ротик приоткрылся, и…